Петр Первый много выпивал, много гулял и много работал. Он все-все сам делал и после каждой работы любил пойти поохотиться. Любил он русский народ, а солдат и странников особенно. К нему раз приходит странник, Василий Кессарийский. Это было дело в Петербурге. Пришел Василий Кессарийский к Петру Первому, он налил ему чару вина и сказал: «Василий Кессарийский, за ваше здоровье!» — «За ваше счастье».
Василий выплеснул чару за окно. Петр налил другую. Он также поздравил царя и выплеснул за окно. Петру это не понравилось. Он говорит:
Петр налил третью чару, он его поздравил и выпил. Поговорили кой о чем, закусили, и Василий ушел.
Петр Первый взял гусиное перо и книгу, в которой он все отмечал, и записывал, правда или нет, что Москва горела такого-то числа, и послал гонца узнать. Когда гонец в Москву приехал и доложил, что приехал от царя узнать, горела ли Москва, ему сказали: горела очень жарко, дружина работала очень хорошо, и потухло сразу. Когда возвратился гонец и доложил,
Приходит раз Василий, а жена Петра говорит: «Покажи Василию мою брошку (а она золотая, большая, с бриллиантами) — пусть он оценит». Они как раз в ту пору обедали. Петр взял брошку, подозвал Василия: «Василий, оцени Катину брошку, сколько она приблизительно стоит?»
Василий поглядел брошку, взял хлеба с полфунта: «Вот этот кусочек хлеба стоит, а то и вряд».
Екатеринах приподнялась из-за стола и ушла. Она обиделась, что она, царица, и носит такие дешевые брошки. Л Петр сказал Василию и моргнул на жену: «Неправильно ты оценил!» А Василий говорит: «Нет, правильно, Петр Алексеевич, я вот живу девятый десяток без золота, а если не дать вам три дня хлеба, и вы эту брошку на третий день за него отдадите. Вы люди зажиточные, ничему не верите, а мы люди бедные, всему верим, ведь может так случиться. Вот, например, вы богатый царь и можете забеднять, ничего не иметь и умереть без куска хлеба».
Петр этому не поверил. Поговорили кой о чем, посидели, потом Василий ушел, а Петр собрал своих всадников, сели и поехали на охоту.
Когда они въехали в лес, Петр увидел кабана дикого, прицелился и поскакал за ним. Скакал-скакал, сделалась чаща темная, и кабан исчез в чаще. Когда Петр потерял его из вида, он слез с коня и. пошел разыскивать дорогу.
Ходил-ходил, дороги нет. А слышит, голос раздается, как будто песню поет. Пошел на этот голос, вышел — широкая дорога, а на этой дороге сидит солдат и поет. Петр притих и слушает, что он поет, а солдат поет:
Уж дороженька, ты дороженька широкая,
Шли по той дороженьке солдатики новобранные,
На ту ли службу, на царскую,
Да на войну на ту, на шведскую,
Уж устревали-то они врага-недруга,
Устревали его штыками-ружьями.
В ту пору конь захрапел, солдат глянул — невдалеке стоит незнакомый человек. Подходит Петр быстрым шагом к нему и спрашивает: «Кто ты такой?» Солдат отвечает: «Как будтЪ человек».— «А сколь далеко ты идешь, куда путь держишь?» — «На службу, царю послужить да шведов побить. Вы разве не слыхали, война со шведами?» — «Да слыхал что-то». Солдат спрашивает Петра: «А ты кто таков?» — «Я царский охотник, с царем на охоту езжу, при дворце живу».— «А как "тебя зовут?» — «Меня зовут Григорий, а тебя?» — «А меня просто солдат».— «Ну, солдат, пойдем, куда ты идешь».— «Да куда я иду, пойдешь — не найдешь, я заблудился». Петр говорит: «И я. Пойдем вместе дорогу искать!» — «А как же так,— говорит солдат,— я пешком, а у тебя конь».— «А вот как: я поеду, а ты пойдешь, а потом ты поедешь, а я пойду, а потом коня в повод возьмем, втроем пойдем».— «Ну, тогда ладно, пойдем». Петр спрашивает: «Ты в первый раз на войну?» — «Да нет, я уже семь годов воюю, за хорошую службу в отпуск отпущен, а теперь иду опять шведов бить».— «А царя ты видал?» — «А вот царя-то я ни разу не видал. Говорят, лют?! Никого не милует,.сам генералам скулы набок сворачивает». Петр отвечает: «Да, это у него такая ухватка есть. Ну, а как, служивый, на войне страшно?» — «Эх, дружище, плохо на войне, например, осенью: ночи темные, как сукно черное, дождь моросит, все сырое, а ты лежишь в окопах, прислушиваешься, как бы шведы не подкрались, и слышишь, кто что говорит. Вот солдаты и говорят: побили бы шведов да скорей бы к отцу с матерью, а другие говорят: скорей бы к детям своим, а кто говорит: повоевал бы Петр сам, скорей бы мир сделал. А другие говорят: он сам и воюет, мы его на позиции видали. Ну, а я не видал, а охота поглядеть. Ему служим-служим, а видеть не видим».— «Как, ему служим? Мы служим своему народу, свою землю охраняем, а что ему служить!» — «Ну как же, я бы согласился еще семь лет служить, сорок шведов убить да во дворце побыть, царя поглядеть!»
Идут они, а уже дело к вечеру. Петр говорит: «Слушай, служивый, лезь на дерево, погляди, нет ли где огонька. Мы, должно, совсем с дороги сбились».— «О,— говорит солдат,— это я мастер, враз влезу».
Влез солдат на высокое дерево: «Эй, Григорий, близко огонек».— «Примечай получше!» — «У меня глаз такой: как гляну, так уж помню. Тут совсем близко, шагов на пятьдесят в лес».
Слез солдат, прошли они в лес; прошли немного — дом стоит. Кругом обгорожен забором. Тускло огонек горит. Постучали — огонь погас, ни слуху ни духу, а собаки во дворе так и. рвутся. Солдат брякал-брякал — не открывают. Он, недолго думая, прыгнул через забор во двор и собакам всем головы поотрубал. Отворил засов: «Пожалуйста, Григорий, заходи».
Ввел коня; выходит старая старуха и спрашивает: «Что вам угодно?» — «Переночевать надо». Старуха их пустила. Солдат и спрашивает: «Старуха, не будет ли чего поесть? Есть хочется».— «Нет ничего».— «А что в шкафе?» — «Да ключи от шкафа потеряла».
Солдат размахнулся, вышиб замок, берет жареного гуся, подвигает скамейку: «Садись, Григорий, давай ужинать!»
Выпили, закусили. Солдат говорит: «Открой избушку».— «Ключей нет». Солдат опять разбил дверь в другую избу, а там полно кинжалов окровавленных, сапоги, седла. Оказывается, они к разбойникам попали. Солдат все это смекнул. «Где же нам ночевать?» — спрашивает старуху. «Хотите тут, а хотите — на сеннике». А Петр сидит, ничего не видит. «Пойдем, Григорий, на сенник».
Приходят на сенник, дали коню сена. «Григорий, полезем на чердак».— «Полезли».
Петр, как уморился, и заснул сразу, а солдат снял с коня аркан, вбил три гвоздочка в окно чердачное и привязал аркан. Слышит — гудят, визжат, скачут разбойники. Ворота на размах, ни одной собаки нет. Взошли в избу: «Старуха, руки мыть!» Бабка на стол собирает и рассказывает. «Ничего, сейчас мы с ними управимся». Один разбойник говорит: «Зачем всем, я сейчас один с ними сделаюсь».
Один разбойник полез на сенник. Только на жердь головой, а он солдат — цап, голова отлетела. Закопал его.
Они разбойники ждут: «Что он там с ними завозился?» — «Дай,— говорит другой,— я пойду».
Идет другой. Пошел. Только туда голову, а солдат — цоп, голову бух, и этого прибрал. Эти разбойники говорят: «Что это они двое с ними возятся? Один полез, другой за ним пошел — и нету их».
Пошел третий, четвертый. Солдат всех их перебил. «Григорий,— кричит,— вставай, посмотри, сколько я голов нарубил, пойдем! Смотрят — старший разбойник сидит пьяный. Он солдат и его, и бабку прирубил. Стали с девкой разговаривать девка там была, а у нее и языка нет, они разбойники ей отрезали. Девка повела их. Смотрят — там девушка лежит без памяти. Петр взял, облил ее, потер, привел в чувство. Служанка повела их во двор, указала на середке двора чугунную доску, показывает, чтоб они ее открыли. Солдат стал открывать, никак не поднимет. «Григорий, помоги мне». Вдвоем с Петром подняли. А там золото, деньги. Солдат стал брать, а Петр стоит. «Ты что не берешь?» — «У нас там денег вволю, мне не нужно. Подставляй карманы, я тебе насыплю».
Солдат насыпал полные карманы, рубашку насыпал — и пошли. Вышли на дорогу уже к обеду, немного прошли. Вот тебе и город Петербург. Петр говорит: «Ты иди на постоялый двор с девушкой, а я пойду царю объявлю. После обеда приходи во дворец, спроси царского охотника».
После обеда солдат приходит во дворец. Только подходит, часовые спрашивают: «По какому делу?» — «Я к Григорию, цареву охотнику».
Они ему отдали честь и ведут его. Выходит Петр, и весь в царском уборе. ff так и упал, забоялся: он ведь и ругался черными словами, и людей убивал, и в сумочке харчи все приел. Петр говорит: «Не бойся!»
Дал ему обмундирование новое, все царские вещи, повел его государыне показывать. Наградил и отпустил домой.
Говорят, царь этого солдата женил. И были у него дети все боевые, и правнуки были, не одному чужому козлу хвост накрутили.
(1 оценок, среднее: 5,00 из 5)Почему В Сказках Мачехи Злые