Василий Мохов работал в геологической экспедиции.
Вот уже третий месяц экспедиция исследовала районы глухой тайги, за сотни километров от ближайшей железной дороги.
Но Василию эта жизнь была как раз по душе. Он вырос в деревне, среди таких же лесов, с детских лет уже начал ходить с ружьем, охотиться за белками, рябчиками, глухарями. И вот теперь, бродя на лыжах по лесной глуши, он часто вспоминал давно прошедшие годы.
Однажды утром, когда Василий с другими сотрудниками уже собирался идти на обследование горной сопки, к нему подошел
— Вася, хочу поручить тебе очень важное дело, — сказал он особенно серьезно. — Вот пакет, его нужно к завтрему доставить в районный центр. Завтра утром в Москву идет самолет. Понимаешь, надо успеть к отлету послать пакет авиапочтой. Дело очень срочное, — повторил начальник. Доставишь, не подведешь?
Василий весело кивнул головой и взял пакет. Кому же, как не ему, охотнику, лыжнику, следопыту, и поручить такое дело!
Через четверть часа Василий, захватив с собой немного еды, компас и карту, отправился в путь.
Он быстро катился на лыжах по крепкому насту, покрытому пушистым, недавно выпавшим
Северный лес спал глубоким зимним сном. Только изредка поскрипывали, будто стонали во сне, старые ели.
На ходу Василий сунул в карман руку, ощупал пакет. Еще раз вспомнились слова начальника экспедиции: «Завтра чтобы доставить. Умри, а сделай. Не выполнишь — все дело сорвешь, большое дело. Не подкачай, тебе доверяем».
Василий усмехнулся: «Не подкачаю, будьте спокойны». Он присел на поваленную бурей сосну, вынул из кармана карту, компас, проверил направление, потом закусил немного — и дальше в путь.
На севере зимний день короток: всего три-четыре часа. Нужно засветло пройти как можно больше.
Вновь потянулись навстречу лес, скалы, поляны и опять лес и лес без конца, а Мохов все шел.
Уже начинало смеркаться.
И тут вдруг перед Василием возникло неожиданное препятствие: он вышел к огромной лесной гари. Куда ни поглядишь — всюду впереди наваленный друг на друга полуобгоревший лес. Попробовал обойти — не удалось: все гарь да гарь, и конца ей не видно, может, еще на десятки километров.
Василий Мохов, как опытный охотник, знал, что значит застрять ночью на гари. Залезешь — не выберешься. Но делать нечего. Нужно лезть возможно скорее, чтобы до темноты пройти страшное место. И Василий, как пловец в шторм, двинулся в опасный путь.
Хватаясь за ветки, он то взбирался на стволы поваленных обгоревших деревьев, будто на гребни застывших волн, и белая ледяная пена инея обдавала ему руки, лицо, то он срывался и проваливался по пояс и глубже в снежную пропасть… Время шло, но гарь все не кончалась.
Мохов начинал выбиваться из сил. От невероятного напряжения он так вспотел, что был весь мокрый. А мороз к ночи стал крепчать. Теперь только присядь отдохнуть — сразу закоченеешь, и пропал.
Руки и ноги от усталости отказывались служить. В голову закрадывалась страшная мысль: «Не доберусь, не сдам пакет…»
Напрягая остаток сил, Мохов в сотый раз взобрался на ствол поваленного дерева, огляделся и чуть не вскрикнул от радости: впереди в густых сумерках показались очертания леса — значит, гарь кончилась. Это придало Василию новый приток сил.
Балансируя, как акробат, он пошел на лыжах по лежащему толстому стволу, перелез на другое дерево. Еще немного… Вдруг лыжа у Василия поскользнулась, и он, не удержавшись, полетел вниз. Нога неловко подвернулась, Василий охнул от боли. В ту же секунду раздался короткий сухой треск. Наверное, он сломал сук.
Превозмогая боль в ноге, Василий поднялся, ощупал в кармане пакет, карту, компас — все цело. Нога тоже не сломана, только очень болит, но делать нечего. Вспомнились слова начальника: «Умри, а доставь…»
Мохов хотел уже двинуться дальше, вот только высвободить из сугроба застрявшие лыжи. Он потянул их и обмер: одна лыжа переломана — падая, он сломал ее.
«Все пропало!» — пронеслось в голове. Куда он теперь, без лыж, с больной ногою, один в огромном, заваленном снегом лесу?.. Может, развести костер, подождать до утра? Потом как-нибудь добраться до ближайшего жилья… Но к чему это? Все равно он уже не успеет выполнить к сроку задание. Василий почувствовал невероятную усталость, будто он весь онемел, даже боль в ноге почти затихла. Он прислонился спиной к дереву и закрыл глаза.
«Не дело… Замерзну…» — шевельнулась в голове последняя мысль. Но Василий не открыл глаз. Сладкая истома разлилась по телу, клонила ко сну.
И вдруг среди мертвой лесной тишины где-то совсем близко захрустели сучья… Василий вздрогнул, открыл глаза. Вновь вернулось сознание: «Что я делаю?.. Засыпаю… в мороз…»
А сучья все хрустят…
Мохов быстро обернулся. В каких-нибудь тридцати шагах от себя он увидел огромную темную массу. Она шевелилась, что-то разгребая в снегу и хрустя валежником.
«Медведь…» — сразу сообразил Василий. Мороз пробежал по телу. Он знал, как опасен стронутый с берлоги, бродящий зимой голодный зверь…
Мохов сидел неподвижно, затаив дыхание. А медведь все ворочался в валежнике, не уходил.
И тут вдруг Василий вспомнил, как его учил дед: «Когда встретишь мишку в лесу без ружья, пугни его хорошенько…»
Василий приподнялся, набрал в легкие побольше воздуха да ка-ак крикнет: «А-а-а-а!» — так, что эхо по лесу раскатилось.
«Медведь» подскочил, плюхнулся в снег и вдруг заворчал:
— Ух, как напугал, прямо сердце оборвалось!
Вглядевшись, Василий увидел, что это вовсе не зверь, а человек.
Мохов подошел поближе. На снегу сидел старик в меховой медвежьей куртке и в такой же шапке. Он тяжело дышал, с опаской глядя на подходившего к нему человека.
— Что это ты так заорал? — робко проговорил он.
Василий сознался, что впотьмах принял его за медведя. Старик рассмеялся:
— Ну и потеха!
Он оказался лесником из ближайшей сторожки и пришел сюда за хворостом.
Через полчаса Василий и лесник уже сидели в жарко натопленной хате перед миской дымящихся щей.
Старик, прожевывая хлеб, говорил:
— До города, поди, верст тридцать прямиком-то будет.
Василий так и ахнул: куда же ему с больной ногой?.. Значит, не поспеть завтра сдать пакет… А дело срочное, хоть умри, а сделай…
Дед внимательно слушал.
— Так-так. Говоришь, дело государственное, очень срочное?.. Ну, такому делу помочь нужно.
Он, кряхтя, поднялся с лавки, подошел к печке и начал будить кого-то.
— Ванюша, вставай, запряги-ка Мишку, паренька в город скатать нужно.
С печки слез подросток, надел тулупчик, шапку и, сердито глянув на Василия, пошел из избы.
— Вот сейчас внучок конька и заложит, а мы заправимся на дорожку. — И дед опять принялся за щи.
Пока старик с Василием ужинали, входная дверь вновь отворилась, и Ванюшка громко крикнул с порога:
— Сбирайтесь, запряг!
Лесник с Василием вышли из избы.
Была уже ночь — и так темно, что в двух шагах ничего не увидишь. Тучи заволокли небо, начинал падать снег.
Василий с дедом сели в санки и тронулись в путь. Сразу же за сараем черной стеной надвинулся лес. В нем было еще темнее.
Но дедов конь уверенно шел крупной рысью, с необыкновенной ловкостью поворачиваясь и пронося легкие санки между стволами деревьев.
Василий только удивлялся:
— Ну, дедушка, и лошадка же у тебя! Прямо как вьюн в воде извивается. Нигде не заденет.
— Да, уж конек у меня природный, лесной, — отвечал старик.
Они выехали на большую поляну. В это время из-за туч показалась луна. На миг все кругом осветилось голубым светом.
Василий взглянул вперед на лошадь и чуть не вскрикнул… Протер глаза — нет, не сон. Что же это?
— Дедушка, на ком же мы едем? — в недоумении спросил Василий.
Дед рассмеялся:
— А ты только сейчас разглядел? Говорил же тебе — конек у меня природный, лесной. Лось это.
— Ло-о-ось! — еще более изумился Василий. — Откуда же ты его взял?
— Да внучата из лесу с собой привели, — ответил дед. — Матку-то небось волки задрали. Он тогда мал еще был, сам за ребятами увязался, на двор ко мне и пожаловал. Вот вырастил его, а теперь вместо коня приладил. В лесу за ним ни один рысак не угонится. — Старик хитро подмигнул. — Ну что, паренек, к сроку-то на таком коньке поспеем ай нет?
Василий с благодарностью поглядел на деда:
— Поспеем, дедушка, теперь раньше срока поспеем.
(1 оценок, среднее: 5,00 из 5)Русская Народная Сказка Петрушка Читать