Моя собака Розка со мной на охоту ходила-ходила да и научилась сама одна охотиться, особливо за зайцами.
Раз Розка зайца гнала. Заяц из лесу, да деревней, да к реке, а тут шшука привелась. Заяц от Розкиной гонки недосмотрел, что шшукина пасть разинута, – думал, в како хорошо место спрячется, – в пасть шшуки и прыгнул. Розка за зайцем в шшукино пузо скочила и давай гонять зайца по шшучьему нутру. Догнала-таки!
Розка у шшуки бок прогрызла, выбежала, зайца мне принесла.
Со шшукой у нас было много хлопот. Дом-то мой, видишь, задне
Ташшили, кряхтели, пыхтели. Приташшили. Голова на дворе, хвост в воде. Вот кака была рыбина!
Мы три зимы шшуку ели. Я в городу пять бочек соленой шшуки продал.
Вот – пирог на столе. Думашь, с треской? Нет, это шшука. Розкина лова, только малость лишку просолилась. Да это ничего, поешь, обсолонись, – лучше попьешь! Самовар у меня ведерной, два раза дольем – и оба досыта чаю попьем.
* * *
Я вот про Розку при жоне говорить стал заезжим охотникам. Охотники слушают по-настояшшему. Да как и не слушать! Коли говорю – значит, правда, сказано в словах: «говоримое в
Вот и говорю: умна собачонка Розка, особливо на медведя. Как в лес ступит, так и завынюхиват, где медведь спит. Вынюхает, лапу подымет и идет. Идем дальше, к медведю ближе, Розка вторую лапу подымет и идет.
Как близко заподходим, Розка третью лапу подымет и идет.
Как к берлоге подойдем… Тут я только что хотел сказать, как Розка четверту лапу подняла, и только для пушшей понятности руку поднял и говорю: «Вот Розка че…» – баба моя рявкнула, как из берлоги:
– Только соври у меня, что Розка четверту лапу подняла и пошла! Самовар греть брошу!
А Розке куды иттить? Уж пришли. Розка на хвост уперлась и четверту лапу подняла. Этим показала, что медведь тутотки.
* * *
Охотилась собачонка Розка на зайцев. Утресь поела и – на охоту. До полден бегала в лес да домой, в лес да домой, – зайцев таскала.
Пообедала Розка, отдохнула, – тако уж старинно заведенье после обеда отдыхать. И снова в лес за зайцами.
Розку волки заприметили и – за ней. Хитра собачонка! Быдто и не пужлива, быдто играт, – кружит около одного места: тут капканы были поставлены на волков. Розка кружит да через капканы шмыгат. Волки вертелись-вертелись за Розкой и попали в капканы.
Хороши волчьи шкуры были, большушши таки, что я из их три шубы справил: себе, жоне и бабке. А как волки-то Розкиной ловли, я и Розку не обидел. У шубы своей сзади пониже пояса карман сделал и для Розки. Розка тепло любит, в кармане спит и совсем неприметна, и избу караулит, – шуба в сенях у двери висит, ну, никому чужому и проходу нет от Розки. А как я в гости засобираюсь, Розка в карман на свое место скочит: по гостям ходить – для Розки перво дело. В одних гостях увидал поп Сиволдай мою шубу, сразу обзарился и говорит:
– Эка шуба широка, эка тепла! Шубу эту мне носить больше пристало
Надел поп Сиволдай шубу, а Розка как стала зубами шшолкать, попа сзаду хватать. Поп Сиволдай шубу скинул и говорит:
– Больно горяча шуба, меня в пот бросило!
Тут урядник не утерпел: у урядника руки к чужому сами тянутся.
– Коли шуба жарка – значит, для меня как раз.
Надел урядник шубу, по избе начальством пошел. А Розка дело свое знат. Урядника рванула зубами. Не выдержал урядник, скинул шубу и говорит:
– Здорово шуба греет, да одно неладно, – в носке тяжела!
Хозяйка в застолье звать стала с поклонами, с упросами. Мы сели. Поп Сиволдай присел было, да подскочил (Розка по-настояшшому накусала) и на коленки стал у стола.
– Я буду на коленях молиться за вас, пьяниц, и, чтобы вы не упились, лишно вино в себя вылью.
Урядник тоже присел было, да выскочил, как обжегся, и проговорил, дух переводя:
– Коли батюшка поп Сиволдай на коленях, дак и я так же стану.
Стоят на коленях перед водкой поп да урядник, водку в себя хлешшут, пироги уплетают. В избе народу набилось полнехонько, всем охота поглядеть на попа да на урядника в эком виде.
Какой-то проходяшшой и украл мою шубу, в охапку подхватил и по деревне как каку дельну ношу понес. За деревней проходяшшой шубу надел. Розка его хватила сзаду. Проходяшшой не своим голосом взвыл. На всю Уйму отдалось.
Мы сполошились: что такое стряслось? Из застолья выскочили и видим: за деревней человек удират, за зад руками держится, а по деревне к нам шуба бежит. По дороге шуба расширилась, полами размахиват, рукавами вскидыват, воротником во все стороны качат, собак пугат.
Урядник торопится, пирог доедат, на меня наступат:
– Говори, Малина, кака така сила в твоей шубе?
У попа в руках в кажной по большому пирогу, а во рту варена рыба, поп только мычит да головой трясет. А говорить и ему пора. Поп Сиволдай пироги в карманы, а варену рыбину за пазуху и заорал:
– Это колдовство! Дайте сюды воды святой. Я шубу изничтожу!
Дали воды из рукомойки, Сиволдай брызнул на шубу – раз да и два на Розку водой попал. Розка водяного брызганья не терпит, с шубой вместях подскочила, попа Сиволдая за пузо рванула. Ох, заверешшал поп! За брюхо руками хватился и за угол дома забежал, оттуда визжит, будто его режут.
Шуба к уряднику. Это Розка все своим умом выделыват, мое дело сторонне; урядник ноги заподкидывал да бегом из нашей деревни. И долго к нам не заглядывал.
Городски полицейски уж знали мою шубу; коли в волчьей шубе по городу иду – не грабили.
(1 оценок, среднее: 5.00 из 5)«пять Котов» Читать