Вот в некотором царстве, в некотором государстве, именно в том, в каком живем мы, жил один мужик. У него было три сына — два умных, а третий дурак. Жили,очень бедно. Отец посылает сыновей: «Идите хоть один в работники: дома делать нечего!» Сыновья собрались; ни тому, ни другому неохота идти в работники. Перетолковали; вздумали жеребий кинуть — кому идти в работники. Кинули жеребий, досталось большаку брату идти в работники. Большак брат справился и отправился в путь-дорожку. Поступил в работники к попу. Тот его ничем почти не кормил,
Вот он снарядился и отправился в дорогу. Вышел — навстречу… поп… ему. «Далеко ли, добрый человек, идешь?» — спрашивает поп. «Иду себе места искать!» — говорит. «Ну, наймись ко мне в работники!» — «Найми! — говорит.— Сколько дашь?» — «Сто рублей дам,— говорит,— за зиму!» — «Ну, а сто рублей дашь, я и жить стану!» — говорит. «Ну, станешь, дак садись в сани и поедем ко мне!»
Сели в сани и поехали к попу.
Приехали к попу. Поп чаем попоил, ужином накормил: «Ложись спать!
Иван-дурак прибежал к попадье: «Матушка, давай скорей белорыбник и бутылку вина! Поп велел дать!» Попадья сейчас подала. Работник побежал: «На веревки, батько! Теперь есть чем сено вязать».
Верст сорок проехали. Наклали они возы, завязали. Поехали домой — сумерилось, а еще верст сорок ехать домой. Иван-дурак на возу выпивает из бутылки и белорыбником закусывает. Поп и говорит Ивану-дураку: «Ваня, гляди! Есть дорога направо, как бы туда лошадь не сбрела. А я дремлю».— «Ладно, батька, поезжай! Я усмотрю эту дорогу».
Ваня едет и смотрит эту дорогу. Увидал эту дорогу, скочил с воза и отвел лошадь в сторону по той дороге, по кой не надо было ехать. Проехали они по этой дороге верст пятнадцать. Потом поп проснулся. Осмотрел место и видит, что в сторону едут, не ладно. «Ваня, ведь мы неладно едем!» — «А я,— говорит,— почем знаю — ладно или неладно! Ведь ты впереди едешь, а я за тобой».— «Экой, Ваня! Как я наказывал, что посмотри, дорога направо будет, а ты и заехал!» — «Ишь, сам впереди, а я и заехал!» — «Ну, стало быть, Ваня, делать нечего! Надо ехать по этой дороге. Должна тут быть деревня недалеко, нужно нам в ней ночевать».
Так поехали дальше продолжать.
Приезжают они в одну деревню. Поп посылает работника: «Пойди просись ночевать вот у такого-то мужика!» Работник побежал к дверям. Видит, двери заперты. Сейчас большуха вышла, двери отворила. Работник вошел и просит хозяина: «Пусти нас, пожалуйста, с попом ночевать!» — «Милости просим,— говорит,— ночуйте!» — «Да, пожалуйста, я вас прошу, попа ужином не кормите: накормите, он еще горажже сшалеет! Примолвите так, а садить не садите боле, а если посадите, так не взыскивайте, если шалевать будет!» — «Ну, ладно!»
Работник лошадей выпряг, поставил к возам. Вошли в избу, разделись поп и работник. «Поужинать ли не хотите ли, батюшка?» Поп на ответ ничего не подает, а работник свернулся да и за стол. Работник отужинал, как ему надо, а попу сесть неловко, только примолвили, а больше не садят; а есть очень хочется. Так работник отужинал, полез на полати, и поп за ним.
Работник захрапел, а попу не спится. Работника тычет под бока: «Работник, ведь я ись хочу!» — «Ох, мать твою, косматый леший! Садили тебя есть — не садился! Ведь не дома, где попадья за руки садит! Поди, я видел у большухи горшок каши стоит, пойди ешь!»
Поп сошел со полатей, разыскал горшок в печи. «Работник! — говорит,— чем я буду кашу есть! Ложки мне не найти»,— говорит. «А ты, черт косматый, навязался! Есть ему дал и то спокою не дает! Засучи руки и ешь так!» Поп загнал туды руки и ожег; а там не каша была, а вар! Вот он и забегал с горшком опять: «Работник, ведь мне рук не вынуть!» Работник и говорит: «Ишь, лешего косматого навязало на меня! Всю ночь спокоя не даешь со своей кашей!»
Была месячная ночь. «Вон, — говорит,— у порога точило лежит, брякни горшком об него и вынешь руки-то!» Этот поп разбежался — да как хряснет об это точило! А это лежало не точило, а хозяин лысой спал! Поп об его лысину и ударил. Хозяин завопил, а поп скочил да из избы вон: испугался. Тогда все хозяева вскочили, за огнем. Хозяин кричит чего-то, работник кричит: «Куды поп девался?» Не знаю, что и делалось здесь. Хозяева за работника: «Зачем старика убили?» А работник за хозяев: «Куда попа дели? Давайте попа! А нет, сейчас схожу к десятскому: «Деревню собери!» Где хотите, попа давайте!»
Потом хозяева одумались: «Куда поп девался?» — «Давайте,— говорит работник,— триста рублей, все дело замну, а нет — к десятскому пойду!» Хозяева мялись, мялись, дали триста рублей. «Только не сказывай, что случилось!»
Так работник запряг лошадей и поехал с сеном домой. Попа нет, значит. Проезжает деревню, стоит поп у пелевнюшки, стоит из угла выглядывает, видит, что работник едет с сеном. Поп и спрашивает: «Аль ты, Ваня, едешь-то?» — «Я,— говорит,— косматой плут! Ужо в остроге будешь сидеть! Убил хозяина!» — «Неужели его до смерти я, Ваня, убил?» — «Да быть до смерти! Сейчас ладят за урядником ехать, протокол составлять».— «Триста рублей давай, дак замну, а нет — дак в остроге сидеть будешь!»
Так поп согласился триста рублей работнику заплатить, только бы замял это дело.
Работник вернулся в деревню, постоял за углом, постоял немножко и идет назад: «Поезжай, батька! Теперь ничего не будет! Поедем назад!»
Приехали домой. Поп сделался такой добрый! Стал работника жалеть. Как сам садится чай пить, так и работника садит. Ваня прожил зиму, семьсот рублей денег получил заместо сотни.
Приходит домой, отцу и говорит: «Вот, тятька, на деньги! Гляди, сколько заработал! Не как твои два умные сына». После этого стали жить-поживать и добра наживать.
И теперь живут хорошо.
(1 оценок, среднее: 5.00 из 5)Мудрый Отец