Жил-был поп. Уж такой он был скупец и привереда – ни один работник не мог у него ужиться. Накормить забудут, отдохнуть не дадут, а работы – край непочатый.
Разве что не каждый день нового батрака поп искал, но чтоб какой-то неделю выдержал, не было такого смельчака. Не было – не было, ан нашелся. Ему говорят: “Не ходи к попу, с голоду опухнешь”. А тот хохочет: “Не умели вы, видно, батюшке услужить”.
Нанял поп нового батрака, привел на усадьбу, а тут уж дело к обеду.
– Ну что ж, свет, садись – обедать будем.
Налила попадья
Только бы хорошенько заправиться, да заплакала во дворе поповская дочка.
Поп кивает работнику:
– Глянь-ка, свет, что там стряслось! Успокой чадо.
Пошел работник во двор, успокоил неразумное дитя, а воротился – поп с попадьей уж отобедали.
– Что ж, свет,- развел руками поп,- два раза стол не накрывают!
Так несолоно хлебавши и пришлось работнику идти на гумно – рожь молотить.
Пришел – уж стемнело на дворе.
– Садись за стол,- говорит попадья,- ужинать будем.
Помыл работник руки, за ложку взялся. Поставила попадья на стол горшок каши, не успела по тарелкам
– Неси ее, свет, на двор! – говорит поп.- Пусть маленько проорется!
Вынес работник крикунью на крыльцо, уговорил-успокоил, а воротился – на столе уже ни горшка, ни каши.
– Что ж, свет,- усмехается поп,- в нашем доме два раза не ужинают. Бог не велит.
“Ладно,- думает работник,- ужо я тебя, жадину, проучу”.
Утром встал чуть свет, будит попа:
– Ну что; батюшка, ладно ли я у тебя работаю?
– Ладно-ладно, свет.
– А ежели ладно, давай уговор заключим: я не сдюжу работу – ты меня гони со двора в шею. Без всякого расчета. А коли ты вдруг для меня работы не найдешь – расчет вперед!
Батюшка думает: “Вот повезло, так повезло. Батрак-то, видно, глуповат. Уж я его завалю работой, а не сдюжит – в три шеи со двора”.
И в тот же день опять отправил батрака на гумно.
Время обедать, пришли, сели за стол. Попадья ковригу хлеба положила, за ухват взялась – щи из печи достать. А батрак отхватил от ковриги краюшку по себе, сидит, ждет.
Тут опять заревело-заплакало во дворе поповское чадо.
– Поди, свет,- говорит поп.- Успокой дитя. Батрак сунул за пазуху краюху, пошел. Пока был на дворе, весь хлеб съел. Вернулся. Говорит попу:
– Щец-то, батюшка, я не похлебал!
– Ну, свет! У нас щей два раза не варят…
Смолчал батрак, ушел на гумно. Намолотился вдосталь, пришел ужинать.
Попадья положила на стол остаток ковриги, пошла к печи за щами. Батрак сунул хлеб за пазуху, ждет, когда пошлют его нянчить поповскую дочку.
А вот и плач как по заказу. Взял батрак девчонку на руки, ушел с ней на крыльцо. Укачал, убаюкал ее на свежем воздухе и ковригу умял.
Пришел в дом, положил девчонку в зыбку, а сам на печку да и захрапел для вида.
А попадья – в заботе: как быть-то с таким едоком? Если он по ковриге хлеба будет есть, им никаких запасов не хватит.
– Бежать нам с тобой надо,- говорит ей поп.- Мы ведь как с ним уговорились. Коли он с работой не управится – моя взяла, могу гнать его в шею со двора. А если я уговор нарушу – расчет вперед за три года. Где ж такую прорву денег возьму? Бежать надо…
На другой день, пока батрак рожь молотил, попадья насушила два мешка сухарей, поставила в угол.
Приходит батрак обедать – так и шибануло в нос сухарями. Увидел два мешка – смекнул, в чем дело.
Сели за стол. И ребенок поповский молчит, заигрался, а батрак учен – отвалит от ковриги краюшку, ест, пока попадья щи не поставила.
Поели, поп и говорит:
– Ты, свет, потаскай скирды с поля, а я отдохну да тоже к тебе на помощь приду.
– Ладно,- говорит батрак. А сам, только они из избы, высыпал из одного мешка сухари в подпол, а сам в тот мешок залез.
Слышит, ночью будит попадья попа:
– Вставай! Далеко ли уйдем-то? Проснется-хватится, искать станет.
Взвалил батюшка мешок с батраком на плечи, попадья другой и бежать из дому.
Выбежали за деревню, полем бегут, а батрак-то из мешка голос подает:
– Куда вы? Постойте! И я с вами!
Хотел поп остановиться: разве ж убежать от молодого да еще с мешком на плечах? А попадья ему:
– Еще чего? Отстанет!
Бегут дальше.
А батрак опять из мешка:
– Погодите чуток, догоню!
– Остановимся, жена,- говорит поп.- Все одно – догонит.
А попадья свое твердит:
– Не догонит, умается!
Наконец, выбились из сил, свалились с ног на берегу речки. Сбросил поп мешок с плеч, а батрак:
– Ой, батюшка! Зашиб ты меня!
Ахнул поп:
– Так ты здесь?!
– А где ж мне быть? Это вы хотели от меня сбежать. А я от вас ни на шаг.
Делать нечего, разложили на берегу костерок, стали чай пить с сухарями.
Отошел батрак в ближайший лесок за хворостом, а попадья давай попа точить:
– Положим батрака-то с краю, ближе к речке, а ночью и скинем в воду.
А батрак смекнул, в чем дело: очень уж старательно попадья его на самый обрыв устраивала, своего полушалка не пожалела траву накрыть.
Легли спать. Батрак ночью-то и перенес попадью на свое место, а сам на ее место, к попу под бочок лег.
Проснулся поп, будит батрака, думает, что жену:
– Вставай! Пора. А то светать начнет. Размахнулись да и бросили попадью в воду. Хлопнул тут батрак рука об руку и говорит:
– Камень в воду, чертям подарок!
– Это ты, что ль? – ахнул поп.
– А то кто же, батюшка!
Схватился поп за голову, да поздно. Не зря говорят: не ищи дурней себя.
(1 оценок, среднее: 5.00 из 5)Болтливая Жена