Жил-был Иван русский богатырь. Пошел раз на охоту. Ходил-ходил, пришла ночь — заблудился. Ночевать надо. Увидел огонек, стоит избушка. «Избушка, избушка, встань по-старому, как мать поставила!» Избушка стала к лесу задом, к нему передом. Зашел Иван русский богатырь в эту избушку. В той избушке сидит князь Медведь на печном столбе. «Ох, фу-фу-фу!
Русскую костку слыхом не слыхать и видом не видать, а она сама ко мне в избу пришла! Иван русский богатырь, поставь мне конюшенку, чтобы до утра за ночь готова была, а если не будет готова, то
Иван русский богатырь вышел на крылечко и закручинился-запечалился. Настасья Прекрасная, дочь Медведя, его увидала: «Что ты, Иван русский богатырь, кручинишься, что ты печалишься?» — «Как мне не кручиниться, как мне не печалиться? Твой батюшка велел мне за ночь до утра поставить конюшенку». А она отвечает: «Ложись спать. До утра все будет готово».
Он лег. Она в полночь вышла на красное крылечко, свистнула, крикнула богатырским голосом, молодецким посвистом: «Ой еси вы, батюшкины слуги, не пора спать, а пора вставать, пойти на работу».
Все батюшкины слуги соскочили, кто лес рубит, кто двери делает, кто пол ладит
Иван русский богатырь встал, умылся и пошел. Пришел князь Медведь и говорит: «Сослужил ты мне службу, сослужи вторую — отдам за тебя дочь Настасью Прекрасную. Поставь ты мне мост через огненную реку. Тоже чтобы к утру готов был, чтобы ехать было можно. Устели сукном кармазинным, убей гвоздями лужеными».
Иван русский богатырь вышел на красное крылечко, закручинился, запечалился еще пуще того. Настасья Прекрасная увидела его и говорит: «Что ты кручинишься, что ты печалишься?» — «Как же мне не кручиниться, как же мне не печалиться? Твой батюшка велел мне мост построить к утру, устлать сукном кармазинным, убить гвоздями лужеными».— «Ложись спать. За ночь до утра все будет готово».
Иван русский богатырь спать лег. Настасья Прекрасная в двенадцать часов вышла на крылечко, свистнула, крикнула богатырским голосом, молодецким посвистом: «Ой еси, батюшкины слуги, не пора спать, а пора вставать!» Все слуги поднялись: кто мост ставит, кто шерсть прядет, кто ткет, кто гвозди кует, кто гвозди лужпт, кто сукном устилает, кто гвоздями убивает. Значит, мое г готовый будет.
Настасья Прекрасная пришла Ивана богатыря русского будить: «Иван русский богатырь, не пора спать, а пора вставать! Батюшка захватит на постели — съест».
Иван русский богатырь встал, умылся. Князь Медведь идет. Подходит к Ивану, стукнул по плечу и говорит: «Ну, Иван русский богатырь, сослужил ты мне службу, сослужил вторую, сослужи третью — отдам я за тебя Настасью Прекрасную. Поймай мне двух львов, двух лютых»
Опять стоит Иван русский богатырь, кручинится, печалится, как, дескать, двух львов словить. Настасья Прекрасная увидела его и говорит: «Что, Иван русский богатырь, кручинишься, что печалишься?» — «Как мне не кручиниться, как мне не печалиться? Твой батюшка приказал мне поймать двух львов, двух лютых, чтобы они друг с дружкой дрались, а я стоял бы да кнутиком постегивал». Она ему сказала: «Ложись спать, до утра все будет готово».
Вышла Настасья Прекрасная на красное крылечко, свистнула, крикнула богатырским голосом, молодецким посвистом: «Ой еси, батюшкины слуги, не пора спать -пора вставать».
Поднялися слуги, пошли ловить львов. Поймали двух лютых львов, привели, а они друг с дружкой дерутся.
Настасья Прекрасная пришла будить Ивана русского богатыря: «Иван русский богатырь, не пора спать — пора вставать! Батюшка застанет на постели — съест». Иван русский богатырь встал, умылся, берет львов на руки у слуг, кнутиком постегивает.
Встал князь Медведь, пошел к Ивану русскому богатырю: «Вот, Иван русский богатырь, сослужил ты мне: построил ты мне конюшенку, поставил мост и поймал мне двух львов, двух лютых. Бог благословит за тебя Настасью Прекрасную».
Стали о свадьбе говорить, а свадьба у них недолго затянулась. Свадьба — не пир пировать, не столы столовать, а крутым пирком да и за свадебку.
Вот Настасья Прекрасная говорит Ивану русскому богатырю: «Иван русский богатырь, нас соберется семь девиц на одну рожу, под одну кожу, под одно платье цветное. Ты на меня смотри, а я с ноги на ногу башмак переменю».
Привели Ивана русского богатыря смотреть, он показывает: «Вот моя сужена, вот моя ряжена». Медведица на это говорит Медведю: «Наша Настя хитра-мудра, нас перехитрит и нас перемудрит. У нашей Насти ручки беленькие, пальцы тоненькие, глаза — поволока, речь — перемолвка». Медведь отвечает: «Ты баба, по-бабьи и судишь». Этот день покончился.
Настасья Прекрасная опять говорит Ивану русскому богатырю: «Нас соберется снова семь девиц под одну рожу, под одну кожу, под одно платье цветное. Ты на меня смотри. Я кольцо с руки на руку переменю».
Иван русский богатырь на этот раз опять узнал и говорит Медведю: «Вот моя сужена, вот моя ряжена». Медведица говорит князю Медведю: «Наша Настя хитра-мудра. Нас перехитрит, нас перемудрит. У нашей Насти ручки беленькие, пальцы тоненькие, глаза — поволока, речь — перемолвка». А он ей говорит: «Ты как баба, так и сиди по-бабьи».
Не понравились ему ее речи — хитрей, дескать, дочь-то оказалась.
На третий день Настасья Прекрасная говорит Ивану русскому богатырю: «Нас соберется семь девиц под одну рожу, под одну кожу, под одно платье цветное. Ты смотри на меня. Я мух с лица смахну».
Опять угадал Иван русский богатырь: «Вот моя сужена, вот моя ряжена». Медведица говорит: «Наша Настя хитра и мудра. Нас перехитрит и нас перемудрит. У нашей Насти ручки беленькие, пальцы тоненькие, глаза — поволока, речь — перемолвка. Нам не пир пировать, не столы столовать — крутым пирком да и за свадьбу».
Вот молодые спать полегли, и старики спать полегли. Глухая полночь приходит. Настасья Прекрасная своему Ивану русскому богатырю и говорит: «Не пора спать, а пора вставать. Вставай! У батюшки вся постройка сгорела».
Он встал — удал, умылся и пошел в новую конюшню. Она ему показывает: «Бери узду ненадеванную, бери коня неезженого, седелку новую и хомут новый, чтобы все было ненадевано. И телега, и вожжи — как есть, чтобы все новое ».
Так он и сделал.
Поехали, а старики спят. Вот едут, Настасья Прекрасная и говорит: «Остановись, Иван русский богатырь. Встань, припади к земле: не едет ли за нами батюшка в погоню». Он слез с коня, припал к земле: «Стонет земля, и вянет трава. Едет за нами батюшка в погоню». Она встала, распрягла лошадь, сняла всю сбрую, сделала всех как есть овечками, сама сделалась пастухом, а Ивана русского богатыря — кнутиком.
Пасет: ходит старый, седой пастух, а кнутик-то у него весь исхлопался. Подъезжает отец, князь Медведь, спрашивает: «Дедушка, давно ли ты пасешь?» — «Да давно, батюшка».— «Не видал ли ты тут мужика с бабой?» — «Тогда я, батюшка, видал, когда я сам был молоденек, а овечки были беленькие, а кнутик не исхлопался».
Ну, вот подумал-подумал, видит: овечки грязные, пастух седой, кнутик исхлопался весь — вон когда давно было!— и воротился домой.
Медведица спрашивает: «Ну, как съездил, кого видел?» — «Никого не видал, только видал одного старика-пастуха — пасет овечек». Она ему и говорит: «Наша Настя хитра и мудра. Нас перехитрит и нас перемудрит. У нашей Насти ручки беленькие, пальцы тоненькие, глаза — поволока, речь — перемолвка».
А Настя Прекрасная сделала все как было. Сели на телегу, дальше поехали. Вот едут, Настасья Прекрасная и говорит: «Иван русский богатырь, встань, припади к земле: не едет ли за нами батюшка в погоню?» — «Стонет-земля, вянет трава — едет за нами батюшка в погоню» Настасья разобрала все — собрала церковь: сама попом, а Иван русский богатырь крестиком на церкви. Кадиленку в руки взяла, ходит вокруг церкви, кадиленкой помахивает.
Медведь подъехал и говорит: «Не видел ли, кто здесь проехал?» А поп говорит ему: «Тогда я, батюшка, видел, когда был молоденок, а крест был светленок, а церковь мохом не обросла. Тогда ехал мужик с бабой». Медведь думал-думал — больше ехать некуда, спросить некого. Поехал обратно.
Вот Иван русский богатырь и Настасья Прекрасная разобрались, дальше поехали. Приехал князь Медведь домой, а Медведица спрашивает: «Ну, кого видел?» — «Никого не видел, только видел одного батюшку: старый-престарый, седой, ходит вокруг церкви в ограде и кадит. Я спросил, не видал ли он мужика с бабой. Видел, говорит, мужика с бабой, когда сам был молоденок, а крестик был светленок, тогда ехал мужик с бабой». Тогда Медведица и говорит: «Вот что я тебе говорила: наша Настя хитрамудра, нас перехитрит и перемудрит. У нашей Насти ручки беленькие, пальцы тоненькие, глаза — поволока, речь -перемолвка!» Теперь Медведь и говорит Медведице: «Поезжай ты!»
Едут Настасья Прекрасная и Иван русский богатырь. Вот Настасья Прекрасная и говорит: «Иван русский богатырь, встань, припади к земле: не едет ли за нами батюшка в погоню?» — «Стонет земля, вянет трава! Едет за нами батюшка в погоню». Настасья Прекрасная распрягла лошадь, сбрую сделала берегами, сама сделалась во дой, а Ивана русского богатыря — селезенком.
Медведица ехала-ехала и приехала к морю — дальше ехать некуда. Из первого рукава выпустила змею: «Пей, змея, воду!» Змея стала пить воду. Пила-пила, пила-пи ла — уж берег стал обсыхать, селезенок по камешкам перебирается. Настасья Прекрасная и говорит: «Кабы по батюшкину благословенью да по матушкину повеленью, змея-то бы лопнула!» Она и лопнула, змея-то. Воды еще более того разлилося. Медведица постояла-постояла у берега — ехать некуда больше, кругом море. И вернулась домой. Приехала и говорит: «Больше ехать некуда». Ну, а Медведь ей и говорит, муж-то ее, дескать, правда твоя.
А Настасья Прекрасная и Иван русский богатырь разобрались, когда мать уехала, и опять собрались как полагается и поехали дале, дале и дале от этого места. И едут, и едут, и едут… Наконец, доехали, облюбовали себе место прекрасное, которое им понравилось. Раскинули шатер, насыпали лошади белояровой пшеницы.
Ну, вот они тут оседлость сделали, стали жить. Уж много ли — мало ли, долго ли — коротко ли — уж это не скажу. Потом уж он стал прислоняться к этому месту, пригляделся, стал ходить на охоту Иван русский богатырь. День ходит, два ходит, три ходит. Применяется все к месту, приучается.
Потом как-то раз приходит с охоты и говорит: «Я, На стасья Прекрасная, будто бы признаю £ело, где раньше жил. Залезал на гору, смотрел». Во второй раз приходит и говорит: «Ты меня пусти сходить, узнать — я хоть посмотрю своих родных».— «Нет, Иван русский богатырь, не пущу».— «Пусти, пожалуйста!» — «Нет, не пущу!» -«Пусти, я тебя прошу!» — «Нет, не пущу!» — «А почему не пустишь?» — «А потому, что ты в село свое придешь, с девками, с бабами поцелуешься и парного молока нахлебаешься, про меня забудешь».— «Нет, Настасья Прекрасная, с девками, с бабами целоваться не буду и парное молоко хлебать не буду».— «Нет, поцелуешься, нахлебаешься».— «Нет, не стану, не буду».
Ну, она его отпустила. Только успел зайти в деревню — с девками, с бабами поцеловался, парного молока нахлебался. Не скоро дело делается, а скоро сказка сказывается. Смотрит Настасья Прекрасная, что он прожил неделю, прожил две, прожил три и все нет его. А она все ждет. Потом она бросила все свое попеченье, пошла в деревню сама.
Пришла в деревню, а там у старой старушки крайняя изба, самая бедная в деревне. Настасья Прекрасная попросилась к ней на квартиру, та ее пустила. Она день живет — на рынок ходит, два живет — на рынок ходит. Все ходит, узнает про своего мужа. Увидели ее там, у этой старушки, соседи. «Что это у тебя за человек живет? Вот такая, мол, живет молодушка, а бабушка? Можно прийти?» Это один молодой человек спрашивает. «А приди»,— отвечает.
Когда этому молодому прийти, бабушка крупу молола на жерновах. Настасья Прекрасная и говорит: «Бабушка, крупу-то мели-мели да еще поболе прибавь».— «А на что, дитятко?» — «А ко мне гость будет». А потом, когда гость приходит, этот молодец-то, к ней, она и говорит: «Ох ты, бабушка, бабушка, крупу молола, а жернова-то не убрала! Пойду-ка я, бабушка, уберу». А этот парень-то говорит: «Давайте я уберу». Пошел убирать да всю ночь крупу-то и промолол. Она насыпать-то велела — все и молол.
Приходит домой да братьям-то и говорит (два брата еще у них в этом доме было): «У этой-то бабушки-старушки такая есть молодушка — я у ней,— говорит, — на ручке спал».
А бабушка на другой день стряпала да в печи помелом заметала. Она и говорит, молодушка-то: «Бабушка, ты помелом-то мети да мети, а из печи не вытаскивай».— «А почему, дитятко?» — «А ко мне,— говорит,— гость будет».
Вот когда вечером приходит гость, второй-то брат, она и говорит: «Ну, вот, бабушка, в печи-то мела-мела да и помело оставила». Старушка говорит: «Погоди, дитятко, забыла — уберу». Молодушка и говорит: «Да я, бабушка, уберу». А парень-то: «Чем тебе, так я уберу пойду». И пошел убирать. Всю ночь и промел до утра, все мел в печи. Потом домой приходит и говорит: «Ну, брат, ты на ручке спал, а я уж на мягкой перине. Ну и красавица!» А уж тот знает. «Ладно»,— говорит. Третий-то говорит: «Ну, уж я помру, а пойду».
Вот опять эта старушка ходит взад-вперед, из двери в дверь, а молодушка и говорит: «Бабушка, ты ходи-ходи а не закрывай дверь-то».— «А почему, дитятко?» — «А ко мне гость будет». Так и не закрыли.
Приходит тот гость, а молодушка и говорит: «Ой, бабушка, ходила-ходила да дверь и не закрыла».— «Ой, дитятко, забыла, пойду —закрою». А молодушка: «Я, бабушка, закрою ее». Он и говорит: «Я пойду закрою». Да пошел на всю ночь-то и ходил, закрывал лбом. Стукнет лбом, а дверь-то захлопнется да и отскочит. Он опять. Да так всю ночь лбом и простукал. Пришел домой, на лбу вот этака шишка, пришел домой вот с этаким волдырем. Ну, они посмеялись-посмеялись, с тем и остались.
Утром бабушка заводила квашонку гостей употчевать, тесто раскатывала, а молодушка-то и говорит: «Бабушка, продай колобушечки два теста». Та ей продала. Она состряпала голубя да и голубку из этого теста. Когда испекла голубков, рассчиталась с бабушкой за квартиру, за тесто, за все. Она уж дозналась, где муж-то. А Иван богатырь — уж он женится. Сегодня девишник. Она с этими-то голубями и пришла к нему на девишник. Пришла она к нему, пустила голубей. Ну, они на брус и сели. Голубка за голубем ходит: «Кур-кур, сизенький голубчик, не спокинь меня, голубку, как спокинул Иван русский богатырь Настасью Прекрасную в чистом поле, в широком раздолье, в белом шатре». Тут все ошаропучели: что, дескать, такое?
А Иван-то сразу догадался, что они Настасью поминают. Ведь он ее оставил, он знает, что оставил! Спугнули голубей, они перелетели на божницу. Опять голубушка воркует: «Кур-кур, сизенький голубчик, не спокинь меня, голубку, как спокинул Иван русский богатырь Настасью Прекрасную в чистом поле, в широком раздолье, в белом шатре!» Иван-то спохватился и говорит: «Батюшка и матушка, будет мне жениться: есть у меня жена!» И взял Настасью Прекрасную за руку.
Голуби полетели по себе, а они пошли в свое место — туда, где и были, и свадьба рассохлась. Вот и все.
(1 оценок, среднее: 5,00 из 5)Сказка О Дрозда Еремеевича Смотреть