Ранней весной мы с папой поехали на охоту за селезнями на ближайшую речку.
Летом эта речка совсем не широкая и вся заросла по берегам старыми ветлами, кустами ивняка. Один берег у нее гористый, а другой – открытый, луговой. Посмотришь, бывало, с горки на заречные луга – далеко-далеко видно кругом. Местами среди лугов холмики возвышаются – узкие, длинные, как гряды, все они кустарником поросли. А между холмами поблескивают небольшие озера. Летом и луга, и кустарники, и береговые ветлы – все зеленое, и среди этой зелени узкой голубой
Как вышли мы с папой из деревни на пригорок, я смотрю и глазам не верю: ни речки, ни лугов – ничего нет. Перед нами сплошная вода, сверкает, переливается на солнце. Настоящее море! Это наша речка так широко разлилась, другого берега почти не видать, только вдалеке заречные леса синеют. А по всему разливу, как острова, виднеются поросшие кустарником холмы.
Мы взяли у рыбаков напрокат лодку, поставили на лавочку корзинку с подсадной уткой, сели сами и поплыли по разливу.
Как хорошо кругом! Солнышко светит ярко-ярко, даже припекает.
Мы подплыли к одному из островков. На берегу его у папы уже заранее был устроен шалаш из густых сосновых веток. Я сразу даже не понял, что это шалаш,- думал, большой можжевеловый куст на берегу растет.
Папа запрятал лодку подальше в кусты, затем вынул из корзинки нашу ручную утку и пустил ее плавать на воду возле шалаша. А чтобы она не уплыла, ее за ногу на веревку привязал к колышку. Потом колышек в воду воткнул, так что ни его, ни веревки на поверхности воды не видно, будто утка на полной свободе плавает.
Мы с папой забрались в шалаш и стали ждать – не подлетит ли дикий селезень к нашей утке.
Перед шалашом, как раз у воды, тоненькая осинка росла. Папа говорит:
– Видишь осинку? Если селезень налево от нее сядет, с твоей стороны, ты стреляй, а если с правой – я буду.
Так мы условились и замолчали, стали ждать.
Очень интересно из засады наблюдать, что кругом делается. Ты все между веток в щелки видишь, а тебя самого за ветками и не видать.
Посидели мы немножко – вдруг к самому шалашу куличок подлетел. Сел на берег и начал длинным носом в мягкую землю тыкать, червячков доставать.
Потом ворона прилетела, напилась из речки и даже купаться стала, плескаться, брызгаться.
Долго мы с папой так в шалаше сидели. Уже солнце стало к разливу клониться, по воде от него потянулась длинная золотая дорожка. Мне стало скучно сидеть, я уже хотел папу попросить, чтобы поехать по разливу на лодке покататься.
Только рот раскрыл – вдруг как наша утка закричит: “Ка-а-ка-ка-ка-ка! Ка-а-ка-ка-ка-ка!..” Крыльями по воде захлопала, даже вся приседает как-то. И тут же слышу: “Шварк-шварк, шварк-шварк…”
Я так и замер. Я уж от папы знал, что это дикий селезень так кричит. Приготовил ружье, сам в щелку на утку гляжу. А она все кричит, все крыльями по воде хлопает. И смотрю – из-за кустов расписной селезень подлетел и сел на воду.
Я в него трах из ружья! Только дым по воде пошел, не видать ничего. Разошелся дым, гляжу – а селезень мой убитый на воде плавает. Выскочил я из шалаша и прямо в воду. Хорошо, что мелко – в сапоги не начерпал. Папа кричит:
– Тише, тише! Утку не напугай! Достал я селезня и к папе несу. Он смеется.
– С тебя, – говорит, – штраф полагается.
– За что штраф?
– А за нарушение условий. С какой стороны селезень от осинки сел – с моей или с твоей?
А я про осинку-то и забыл совсем. Какая уж тут осинка, когда селезень рядом! Ведь это был мой первый охотничий трофей!
(1 оценок, среднее: 5.00 из 5)Сказка Японская Стойкий Самурай Сысл