Есть в Дании старинный замок Кронборг. Он стоит на берегу пролива Эресунд, по которому каждый день проплывают сотни больших кораблей. Среди них встречаются и английские, и русские, и прусские. Все они приветствуют древний замок пушечными залпами — бум-бум, и пушки замка тоже отвечают им — бум-бум. Ведь пушки, переговариваясь, только и могут сказать, что «добрый день» да «большое спасибо».
Зимой корабли не ходят, так как весь пролив покрыт льдом, но зато между его берегами, датским и шведским, люди прокладывают настоящую дорогу.
Но самое замечательное в этом краю — старинный замок Кронборг, где в глубоком темном подвале сидит Хольгер-Датчанин. Сидит он, закованный в стальные и железные латы, положив голову на могучие руки, а его длинная борода перевесилась через мраморный стол. Он крепко спит, и видит сны, и ему снится все, что происходит в его
Но как только возникнет такая угроза, старый Хольгер-Датчанин поднимется во весь свой громадный рост, да так стремительно, что приросшая к столу борода оторвется и на мраморе появится, трещина. Тогда он выйдет из своего подвала, чтобы сражаться, и об этом услышит весь мир.
Все это один старый дед рассказал своему маленькому внуку, а мальчик знал, что дедушка всегда говорит правду. Рассказывая, дед вырезал из дерева большую фигуру Хольгера-Датчанина, которую должны были укрепить на носу корабля. Старик был резчик, он изготовлял деревянные фигуры, которые водружают на носу кораблей, — по ним корабли и получают название.
Хольгер-Датчанин был уже почти готов: стоял прямой, с гордым видом, а длинная борода свешивалась, ему на грудь; в одной руке он держал тяжелый меч, а другой опирался на датский герб.
Старик так много и так интересно рассказывал о знаменитых датчанах, что внучку уже казалось, будто он знает о них ничуть не меньше самого Хольгера-Датчанина, — тот ведь видел все происходившее в Дании только во сне. А когда мальчик лег спать, он много думал о Хольгере-Датчанине, и стоило его подбородку прикоснуться к перинке, которой он был укрыт, как ему начинало казаться, что у него длинная борода и она начинает прирастать к этой перинке.
Старик все еще продолжал работать. Теперь ему осталось вырезать только датский герб.
Когда герб был готов, он осмотрел свою работу и припомнил все, что ему когда-либо приходилось слышать и читать, а также то, что он сам сегодня вечером рассказывал внуку. Он кивнул головой, снял очки, протер их, снова надел и проговорил:
— Вряд ли мне самому доведется увидеть Хольгера-Датчанина, а вот тому малышу, что сейчас лежит там в постельке, может, и посчастливится встретить его в решающий для родины час.
То и дело кивая головой, старик внимательно разглядывал своего Хольгера-Датчанина и все больше убеждался, что фигура получилась на славу. Ему даже почудилось, будто она ожила и латы засверкали, как настоящий металл; почудилось, будто сердца на датском гербе заалели, а львы в золотых коронах готовятся к прыжку.
— Наш датский герб все-таки самый красивый в мире, — сказал старик, — его львы олицетворяют силу, а сердца — милосердие и любовь!
Сложив руки, старик устремил глаза вдаль. Невестка подошла к нему и сказала, что час уже поздний, пора ему и отдохнуть; ужин стоит на столе.
— До чего же хорошо у тебя получилось, дедушка! — воскликнула она. — Хольгер-Датчанин как живой, а вот и наш старинный герб! Мне кажется, что я где-то видела лицо, точь-в-точь похожее на то, которое ты вырезал, — добавила она.
— Вряд ли, — отозвался дед, — но я-то видел его и теперь постарался сделать его таким, каким оно мне запомнилось.
Это было в тот незабываемый для датчан день второго апреля (Второго апреля 1801 года английский флот под командованием адмирала Нельсона разбил вблизи Копенгагена датский флот.), когда у нас на рейде стояли английские корабли и мы показали себя истинными патриотами. Когда я служил в эскадре Стейна Билля на корабле «Данмарк», рядом со мной находился один человек, — всем нам казалось, что пули его боятся. Как весело он распевал старинные песни! Как он сражался! Не верилось, что это простой смертный.
Я до сих пор помню его лицо; но ни я, ни другие не знали, откуда он родом и куда удалился потом. Впоследствии мне часто приходило на ум, что это был, пожалуй, сам Хольгер-Датчанин, который приплыл к нам из Кронборга и выручил нас в час опасности. Вот таким я его запомнил, таким и хотел изобразить.
От резной фигуры на стену падала большая тень, поднимавшаяся до самого потолка; она все время шевелилась, и казалось, что в углу стоит живой Хольгер-Датчанин. Но, быть может, это просто колыхалось пламя свечи. Невестка поцеловала старика, подвела его к столу и усадила в кресло. Пришел ее муж, — старику он приходился сыном, а заснувшему малышу отцом, — и они все трое еще долго сидели за ужином, и дед все говорил о львах и датских сердцах, об их силе и милосердии.
«Но, — сказал он, — помимо силы меча, есть на свете и другая сила», — и дед показал на полку, заставленную старыми книгами. Все их хорошо знали и перечитывали по многу раз: очень уж занятны были эти книги, и кажется, будто ты знал людей, которые в них выведены, хоть они и жили в стародавние времена.
— И книги умеют сражаться; они высмеивают в людях все дурное и смешное! — дед кивком показал на зеркало, рядом с которым висел календарь с видом Круглой башни, и заметил: — Тихо Браге (датский астроном) тоже был одним из тех, кто умел сражаться, правда, не мечом, а своими знаниями: он стремился проложить путь к звездам! Бойцом был и сын старого резчика по дереву, такого же, как я; мы видели его своими глазами, — широкоплечего, седого; а имя его знают во всех странах мира.
Вот это настоящий ваятель, не чета мне. Да, Хольгер-Датчанин может появиться в разных образах и прославить Данию на весь мир! Выпьем же за здоровье Бертеля Торвальдсена (Датский скульптор)!
Маленький мальчик ясно видел во сне древний Кронборг на берегу Эресунда и самого Хольгера-Датчанина: он сидит в темном подвале за мраморным столом, к которому приросла его борода, и видит во сне все, что происходит в Дании; видит эту маленькую бедную комнату, в которой сидит резчик, и слышит весь разговор ее обитателей. Он кивает головой и говорит:
— Помни обо мне, датский народ, храни меня в своем сердце! В трудный для родины час я явлюсь!
Над Кронборгом ярко светило солнце, и ветер доносил сюда из Швеции звуки охотничьего рога. Мимо Кронборга плыли корабли, и пушки приветствовали их залпами — бум-бум, а с берега им тоже отвечали — бум-бум; но громкие выстрелы не заставили Хольгера-Датчанина проснуться, ведь они означали лишь приветствия: «добрый день» и «большое спасибо».
Но могут прозвучать и такие выстрелы, которые разбудят Хольгера-Датчанина, — тогда он непременно проснется и покажет себя.
(1 оценок, среднее: 5,00 из 5)Сплю У Моря Писахов