Воры и судья
Живал-бывал Наум. Вздумал Наум воровать идти. Пошел один; попался ему навстречу Антон.
– Ты куда, Наум?
– Взбрело мне на ум воровать идти; а ты куда, Антон?
– Я сам думаю о том!
– Ну так пойдем вместе.
Вот и пошли двое. Идет навстречу Влас:
– Ты куда, Наум?
– Да взбрело мне на ум воровать идти.
– А ты, Антон?
– Я сам думаю о том!
В свой черед и они спрашивают:
– Ну а ты куда, Влас?
– Я давно поджидаю вас!
Вот пошли все вместе и держат такой совет:
– Куда ж нам воровать идти? К попу,
Пришли к судье; у него ворота заперты, а собаки злющие.
– Нет, видно, сюда не проберешься! – стали говорить Антон с Власом.
– Вот еще! – сказал Наум. – Притащите соломы, заверните меня да спустите за ограду: я вам ворота отопру.
Сказано – сделано. Завернули Наума в солому и перекинули за ограду; он покатился прямо к кладовой, достал оттуда мешок муки, насыпал в корыто, развел-замесил на крепком вине и поставил собакам. Собаки бросились на месиво; до того наелись, что ни одна и с места не может сойти.
Наум взял перевязал всех собак хвостами по паре
Стали добычу делить; все поделили, остается енотовая шуба, как с ней быть? Наум говорит:
– Шуба мне следует: я выдумал и собак окормить и ворота отворить.
– Нет, брат, жирно будет!
– Коли так, я пойду к судье: он горазд судить и рядить – пусть-ка нас рассудит!
Вот пошел Наум в комнаты, а Влас да Антон стали под окно слушать. У судьи совесть-то нечиста, так ночью не спится.
– Это ты Иван? – спрашивает судья.
– Я, – отвечает вор.
– Расскажи-ка мне сказочку.
– Пожалуй, скажу: живал-бывал Наум, взбрело ему на ум воровать идти… – и начал рассказывать все дело, как было.
Дошел до того, как они трое за шубу поспорили, и говорит:
– Сам рассуди, кому шубу взять?
– Кому? Да, разумеется, Науму.
– Мне и самому то ж думается!
– Что ж дальше-то было?
– А дальше спать пора! – сказал Наум и ушел.
Приходит к своим товарищам:
– Ну что? Чай, сами слышали, кому шуба следует?
– Мы и не стоим теперь за нее, возьми себе и владей на здоровье! – отвечали Антон и Влас.
После того распрощались и пошли в разные стороны, а судья остался с пустыми амбарами и без шубы.