Здорово мне захотелось добыть белую куропатку. В наших местах это редкая дичь. Подпускают они близко, да всегда так неожиданно, с лаем срываются, что каждый раз вздрогнешь, а пока сообразишь, что да как, они уже далеко. Ну, и смажешь, конечно.
А вот Кузя-пастушонок нет-нет да и принесет из лесу, где лошадей пасет, две-три штуки. И ружье-то у него — бердана какая-то допотопная, вся в дырьях, на двадцать шагов с подбегом бьет. А вот, поди ж ты!
Все-таки я у него выпытал, как это он ухитряется.
Оказывается, он их ночью бьет. Разведет на мшарнике
Мне и расхотелось добывать: другое совсем в голову пришло. Я же ведь не просто охотник, а естествоиспытатель. Орнитолог — специалист по птицам.
«Почему это, — думаю, — другие лесные куры — глухарь, рябчик — никогда к костру не летят, а куропатка идет? Зачем?»
Что насекомых непреодолимо влечет к себе свет в ночи, всем известно. Я сам ловил бабочек на велосипедный фонарь. Они летят прямо на огонь, и если бы на стекло, тут им и крышка: сожглись бы. Но ведь на
А куропатки что будут делать, когда подойдут к костру? Неужто, зачарованные пламенем, тоже кинутся в него, погибнут, как бабочки?
Не может быть! Скорее пустятся в пляс вокруг костра, как настоящие огнепоклонники или как наши юннаты, когда выберутся в лес и в первый раз после города запалят костер.
Или, может быть, куропатки подойдут к костру и чинно рассядутся вокруг него всем семейством? И папаша с мамашей будут объяснять детям на своем удивительном курино-собачьем языке:
— Ко-ко-ко, дескать, это, детушки, огонь! К нему не подходите, — гав! гав! гав! Обожжет!
Или, может быть, совсем не красота пламени на них действует, а просто они приходят погреться у костра?
Ведь кто его знает, какие неожиданные тайны можно подсмотреть ночью в лесу у костра! То есть, не сидя у костра, а вот, как Кузя: со стороны.
В том-то и дело, что охотник, когда разложит огонь, сам около него сидит — на свету. Всем лесным глазам его видно, а он — как слепой: ничего не знает, что вокруг него в темноте творится.
И я решил во что бы то ни стало узнать: чем это таким привлекает куропаток огонь? С помощью Кузи, конечно.
Мы пошли в лес с вечера. И сразу нам повезло.
Встретили колхозников на моховом болоте. Они шли с большими корзинами клюквы за спиной. Не успели дойти до нас, вдруг у них из-под ног с лаем вырвался старый куропач, а за ним и весь его выводок.
Кузя хотел даже, на счастье, пальнуть в стадо, да я удержал его:
— Брось ты! Что ты, не понимаешь: распугаем сейчас, они ночью не придут. Пока не подсмотрим, чем они у костра занимаются, о ружье забудь. Понятно?
— Тоже мне! — рассердился Кузя. — Командир нашелся!
— Обожди еще, может, они сами в костер бросятся, сами зажарятся. Готовое жаркое получишь.
Кузя сразу повеселел:
— Ай правда! Чего заряд даром тратить?
Теперь мы знали, что выводок здесь есть. И, конечно, приметили, куда он переместился. В угол болота перелетел. Там, на опушке леса, мы и собрали груду сушья и смолья.
Поужинали всухомятку.
Наконец наступила ночь. Черная, прохладная, настоящая августовская ночь с Млечным Путем и падающими звездами, — все, как полагается.
Мы разложили костер и засели в кустах, шагах в пяти друг от друга. Кузя левее, я правее.
Сушник пылает ярко; поблизости каждая кочечка, каждая мшинка на ней видна. Но я нарочно отвернулся, стал смотреть на лес позади: какой он при огне? Ведь сразу куропатки не придут же! Кузя говорил — другой раз часами ждет.
Вдруг слышу сзади тихонько так:
— Эрр-рэк-кэк, ор! Го-кок-ко! Гау!
Быстро оборачиваюсь: идут! Куропатки!
Гуськом идут. Одна, другая, третья…
Не успел сосчитать — ббах! — слева.
Дернул-таки Кузя из своей берданы! Не выдержал!
Одна куропатка упала. Остальные, конечно, сорвались и с треском и лаем в один миг исчезли в темноте.
— Спятил! — кричу на Кузьку. — Котлету из тебя сделаю!
Только сучья по лесу затрещали: удрал Кузя. Не гнаться же за ним в темноте!
Подобрал я убитую куропатку и тут же решил, что Кузьке ее не отдам: пускай чувствует! Раскидал костер, огонь затоптал.
А что больше делать? Второй раз куропатки не придут — не дуры.
Хорошо, что Кузька на другой день не попадался мне на глаза: злой я ходил, ух! Подумать только: теперь уж я, может быть, знал бы такую интересную тайну ночного леса! Первый на всем свете узнал бы ее!
Мысль, зачем прцходят куропатки к костру, все не выходила у меня из головы. Наконец я решился пойти один на болото — караулить.
Три дня выжидал, чтобы куропатки забыли, как Кузя грохнул, и пошел на то же место. Все так же сделал, как тогда. Забрался в кусты и жду.
Не очень-то весело одному в лесу черной осенней ночью. Я зарядил ружье разрывной пулей: не от страха, конечно, а мало ли что может случиться! Может, медведь из лесу выйдет. Что ж мне — шапкой от него отбиваться?
Долго я сидел — ждал. Закоченел совсем. «Пойду, — решил. — Все равно толку никакого не будет».
Взглянул подальше, где уж свет от костра слабее.
Что такое?
Чьи большие желтые меховые туфли передвигаются между кочками! Крадутся к костру…
А ног не видно.
Я, конечно, нисколько не струсил. Присмотрелся, а это белые куролатки идут! От костра они желтыми кажутся. Впереди, видно, старый куропач идет, папаша: большой очень, красно бровый. Сзади маленькие поспевают. Папаша влез на кочку, головку назад повернул и говорит так вполголоса:
— Эрр-рэк-кзк-кэк, вор!
Потом какие-то звуки вроде слов:
— Ковар-рство, ковар-рство, гау!
Из темноты на свет ему мяукнуло:
— Ми-у! Ми-у! — Очень нежно. Наверно, самочка.
И тут из-за кочек выскочило все семейство, штук пятнадцать. Куропач прыгнул с кочки, пошел к костру, и все за ним гуськом.
А он опять: «Ковар-рство! Вор!»
Я подумал: «Улетят сейчас!»
Вдруг — ббах! — и нет куропаток…
Что такое? Кто это? Не сразу даже сообразил, что сам же я и выстрелил.
И даже одной куропатки мне не досталось, как после Кузиного выстрела. Ведь я пулей саданул и промазал, конечно. Орнитоолух…
Так до сих пор и не знаю, что куропатки делают ночью у костра. А как хотелось бы знать! Может, у кого из вас хватит выдержки подсмотреть? А, ребята?
(1 оценок, среднее: 5,00 из 5)Колодец В Русских Сказках