Медведко, Усыня, Горыня и Дубыня
В некотором царстве, в некотором государстве жили-были старик со старухой. Всего у них было вдоволь, а детей не было.
Вот раз старуха принесла с огорода репку и положила ее в печь, чтоб распарилась. Старик из дому ушел, старуха одна дома была, пряжу пряла.
Вдруг слышит старуха тоненький голосок:
– Открой, бабушка, тут жарко.
Испугалась старуха, поглядела в сени – никого нет; вернулась в избу и опять слышит:
– Да открой же, бабушка, жарко мне!
И голос будто из печки несется. Открыла бабка заслонку и видит: лежит в печке девочка,
Обрадовалась старуха, позвала старика; вытащили они девочку, вымыли ее, высушили и назвали Репкой.
Растет Репка не по дням, а по часам. Дед да баба на нее не нарадуются.
Вот выросла Репка в девушку, пошла в лес по ягоды и заблудилась.
Идет, идет, глядь – стоит в лесу избушка. Зашла Репка в избушку, а там на столбе Медведь сидит, граблями спину чешет.
Испугалась Репка, а Медведь ей говорит:
– Не пугайся, девушка, я тебя давно жду. Мне хозяйка нужна, будешь у меня в тепле, в сытости жить, за мной, Мишенькой, ходить.
Как Репка ни плакала, как ни молила, Медведь
Притащил Медведь сани, прицепил к потолку, лег в сани, одеяльцем накрылся.
– Качай меня, Репка, прибаюкивай!
Репка его качает, слезы льет, прибаюкивает:
– Баю-бай, старое чудище!
– Не так, – говорит Медведь, – сказывай: “Баю-бай, милый друг”.
Нечего делать, стала качать да приговаривать:
– Баю-бай, милый друг.
Так и прожила Репка у Медведя два года.
Раз Медведь ушел далеко на охоту, а Репка замок сломала, из избушки убежала. Пришла к деду с бабкой, стала у них жить.
Долго ли, коротко ли, родила Репка сына – Ивана-Медведко.
Начал Медведко расти не по дням, а по часам; что ни час, то выше подается, словно кто его вверх тащит.
Стукнуло ему пятнадцать лет, стал он с ребятами играть и шутки шутить нехорошие: кого за руку хватит – рука прочь; кого за голову – голова прочь.
Пришли мужики к старику жаловаться:
– Как хочешь, земляк, а чтобы внука твоего здесь не было: он нам всех детей переведет.
Запечалился старик, закручинился.
– Что ты, дедушка, так невесел? – спрашивает Медведко. – Али кто тебя изобидел?
Вздохнул старик:
– Ах, внучек, один ты у меня, и то велят тебя из села прогнать.
– Ну что же, дедушка, это еще не беда; пойди-ка сделай мне железную дубинку в двадцать пять пудов.
Сделал старик ему в двадцать пять пудов дубинку, и пошел Медведко куда глаза глядят.
Идет путем-дорогой, пришел к реке шириной в три версты; на берегу стоит человек, запер реку ртом, рыбу ловит усом, на языке варит да кушает.
– Здравствуй, Усыня-богатырь!
– Здравствуй, Медведко. Куда идешь?
– Сам не ведаю, иду куда глаза глядят.
– Возьми меня с собой.
– Пойдем, брат! Я товарищу рад.
Пошли вдвоем и увидали богатыря. Захватил тот целую гору и несет в овраг.
Удивился Медведко:
– Вот чудо так чудо! Уж больно силен ты, Горынюшка.
– Ох, братцы, какая во мне сила? Вот есть на белом свете Ивашка-Медведко, так у него и впрямь сила великая.
– Да ведь это я!
– Куда же ты, Медведко, идешь?
– А куда глаза глядят.
– Возьми и меня с собой!
– Ну пойдем, я товарищам рад.
Пошли дальше втроем и увидели: чудо-богатырь в лесу работает: который дуб высок – тот в землю толкает, а который низок – из земли тянет.
Удивился Ивашка:
– Что за сила у тебя, Дубынюшка!
– Разве это сила? Вот Ивашка-Медведко – тот и впрямь силен.
– А это я и есть.
– Куда же ты путь держишь?
– Сам не знаю, Дубынюшка!
– Ну, возьми меня с собой!
– Идем! Я товарищам рад.
Стало друзей четверо.
Шли они путем-дорогой; долго ли, коротко ли – зашли в темный, дремучий лес. В том лесу стоит малая избушка на курьих ножках и все повертывается.
Говорит ей Ивашка:
– Избушка, избушка, стань к лесу задом, к нам передом!
Избушка поворотилась к ним передом, двери сами растворились, окна раскрылись.
Вошли богатыри в избушку – нет никого, а возле избушки хлевец, полный овец.
– Ну, братцы, останемся здесь на время, отдохнем с дороги.
Ну, ночь ночевали ничего: все тихо было.
Утром-светом говорит Ивашка-Медведко:
– Ну, братцы, всем нам сидеть дома не годится, давайте кинем жребий – кому дома оставаться, кому на охоту идти.
Кинули жребий – пал он на Усыню-богатыря.
Названые братья его на охоту ушли, а Усыня зарезал барана, настряпал, наварил, чего душа захотела, вымыл голову, сел под окошечко и начал гребешком кудри расчесывать.
Вдруг закрутилось-замутилось, застучало-загремело, и вошел старичок – сам с перст, усы на десять верст.
Глянул сердито и закричал на Усыню:
– Как смел в моем доме хозяйничать? Кто смел моего барана зарезать?
Отвечает Усыня:
– Не кричи! Прежде вырасти, а то тебя от земли не видать! Вот возьму щей ложку да хлеба крошку, всего тебя заплесну.
Старичок с ноготок еще пуще озлобился:
– Я мал, да удал!
Схватил горбушку хлеба и давай Усыню по голове бить. До полусмерти прибил, чуть живого оставил и бросил под лавку, потом съел зажаренного барана и ушел в лес.
Усыня обвязал голову тряпицей, лежит да охает.
Воротились братья и спрашивают:
– Что с тобой, братец, сделалось?
– Эх, милые, затопил я печку, да от великого жара разболелась у меня головушка – весь день пролежал, не мог ни варить, ни жарить.
На другой день остался дома Горыня-богатырь, наварил, настряпал, сел под окошечко, подремывает. Вдруг застучало, загремело, отворилась дверь, вошел старичок – сам с ноготок, борода с локоток.
– Тут мне попить-погулять у Горынюшки.
А Горыня ему в ответ:
– Ишь ты! Незваный просишься! Не для тебя жарил, парил, целый день трудился.
– Так-то ты меня потчуешь!
Схватил старичок железный толкач, бил Горыню, бил, под лавку забил, съел все до крошки и прочь пошел.
Воротился Ивашка-Медведко с братьями:
– Ну-ка, Горынюшка, что ты нам на обед сготовил?
– Ах, братцы милые, ничего не варил: печь угарная, дрова сырые, так угорел, что и силы нет.
Снова легли спать не ужинавши.
На третий день братья на охоту пошли, а Медведко дома остался. Выбрал он лучшего барана, зарезал его и зажарил. Избу прибрал и лег на лавочку. Вдруг застучало-загремело, идет во двор старичок – сам с перст, усы в десять верст; на голове целый стог сена тащит, а в руках большой чан воды несет; поставил чан с водой, раскидал сено по двору и принялся овец считать. Видит: не хватает одного барана, рассердился, разгневался, вбежал в избушку – и ну Медведку тузить.
Ивашка вскочил, ухватил старичка за длинные усы и ну таскать по всей избе. Таскает да приговаривает:
– Не узнал броду – не суйся в воду.
Взмолился старичок – сам с перст, усы в десять верст:
– Смилуйся, сильномогучий богатырь, отпусти меня на все четыре стороны.
А Мед вед ко его не слушает: вытащил старика на двор, подвел к дубовому столбу и в тот столб забил ему усы, железным клином заклинил, потом воротился в избу, сидит да братьев дожидается. Пришли братья с охоты и дивуются, что он цел-невредим, да изба прибрана, да обед на столе.
Ивашка-Медведко усмехается:
– Пойдем-ка, братцы, ведь я ваш угар поймал, к столбу привязал.
Выходят на двор, смотрят – старичок давно убежал, только усы на столбе мотаются. А у столба глубокая дыра.
Пошел Ивашка в лес, надрал лык, свил веревку и велел братьям спустить себя под землю. Опускался, опускался и очутился в подземном царстве.
Увидал Ивашка дорожку торную и пошел по ней. Шел-шел – стоит дворец; во дворце сидят три девицы, три красавицы, и говорят ему:
– Ах, добрый молодец, ты зачем сюда зашел? Держит нас в плену старый старичок – сам с перст, усы в десять верст; у него сила в усах непомерная, он тебя убьет, твои косточки сжует.
– Ничего, – говорит Ивашка, – его усы на столбе мотаются.
Зашел он к старичку в горницу, ухватил его за правую ногу, ударил о железный пол, тут тому и смерть пришла.
Воротился Ивашка к девицам, забрал их с собой и повел к норе да как крикнет:
– Тащи, Усыня, вот тебе жена!
Богатыри девицу вытащили и опустили веревку снова вниз. Привязал Ивашка другую сестру:
– Тащи, Горыня, вот тебе жена!
И ту вытащили.
Привязал Медведко меньшую сестру и крикнул:
– А это моя жена!
Тут Дубыня рассердился, обиделся и, как стали Медведку тащить, взял Дубыня топор и разрубил веревку надвое.
Упал Ивашка в подземное царство, больно зашибся и заплакал:
– Братья, вы, братья, неверные друзья. Я к вам с добром, а вы ко мне со злом.
Ну что поделаешь?
Побрел Медведко по нехоженым тропам, устал, да и есть хочется; вдруг видит: в гнезде пять птенцов сидят. Каждый птенец – что добрый баран.
Хотел Медведко одного птенца убить, а птенцы криком кричат:
– Не тронь нас, Ивашка, будет матушка наша, птица Могол, горькие слезы лить.
Пожалел Ивашка птицу, не тронул птенцов.
Вдруг шум-гром – налетела птица Могол, закричала страшным голосом:
– Фу-фу-фу! У моего гнезда русским духом пахнет! Я тебя, молодец, одним глотком проглочу.
А птенцы ей кричат:
– Не тронь его, матушка! Он голоден был, а нас не обидел.
– Ну, раз так, проси у меня, молодец, чего хочешь.
– Вынеси меня, птица Могол, на белый свет, на Русскую землю.
– Хорошо, – говорит птица Могол, – пойди в кладовую Бабы Яги, приготовь сто бочек еды, сто бочек воды – тогда в путь отправимся.
Пошел Мед вед ко во дворец, нашел кладовую Бабы Яги, а там еды – видимо-невидимо.
Поел Ивашка, попил, заготовил сто бочек еды, сто бочек воды, сел сам, и в путь отправились.
Летит птица Могол, словно ветер, беспрестанно поворачивается.
Как повернется птица Могол, Медведко ей в горло бочку еды кидает, бочку воды льет.
Вот уж близко белый свет – Русская земля, а у Медведко ни куска мяса нет.
Обернулась птица Могол:
– Дай мне, Ивашка, кусок еды, а то долететь мне силы нет.
Что тут делать? Взял Медведко острый нож, отрезал икры с обеих ног, бросил птице Могол в красную пасть.
Тут птица Могол его на белый свет вынесла.
Попрощался с ней Ивашка и в путь пошел, еле идет, прихрамывает.
– Эй, Ивашка, чего захромал?
– Я тебе, птица Могол, свои икры скормил.
– Что раньше не сказал?
Выплюнула птица Могол Ивашкины икры, приложила к его ногам. Приросли икры – стал Ивашка цел-здоров.
Ну, идет он чистым полем, видит: красная девица скотину пасет. Подошел к ней поближе и узнал свою невесту.
– Что, умница, делаешь?
– Скотину пасу. Сестры мои за богатырей замуж идут, а я не хочу идти за Дубыню, так он прогнал меня за коровами ходить.
– Ну, не плачь, красавица, долго не находишься.
Вечером красная девица погнала скотину домой, а Ивашка-Медведко за ней вслед пошел.
Пришел в избу. Усыня, Горыня и Дубыня сидят за столом да вино пьют.
Говорит им Ивашка:
– Добрые люди! Поднесите мне хоть одну рюмочку!
Поднесли ему рюмку, он другую запросил.
Дали ему другую – он третью сам взял.
Распалилось в нем богатырское сердце, выхватил он боевую па́лицу и прогнал Усыню, Горыню и Дубыню из царства прочь.
Потом взял свою любимую невесту, воротился к старику и старухе и сыграл веселую свадьбу.
И я на свадьбе был, мед, вино пил, по усам текло, а в рот не попало. Дали мне пива корец – тут моей сказке конец.
(1 оценок, среднее: 5.00 из 5)