Был мужик, у него было три сына: два умных, третий дурак. Вот хорошо, зачал мужик горох сеять, и повадился к нему на горох незнамо кто. Видит отец, что все побито, повалено, потоптано, и стал говорить своим детям:
– Дети мои любезные! Надобно караулить, кто такой горох у нас топчет?
Сейчас большой брат пошел караулить. Приходит полуночное время, ударил его сон – горох потоптан, а он ничего не видал. Опосля досталось караулить середнему брату – и середний ничего не видал.
– Сем-ка я пойду, – говорит дурак, – уж я не прогляжу!
–
И таки пошел дурак караулить, взял с собой воз лык да фунт табаку. Как стал его сон ударять, он стал табаку больше нюхать. Приезжает на горох Никанор-богатырь, пускает своего коня, а сам лег богатырским сном спать – лег и заснул. Сейчас это дурак взял и зачал его сонного лыками путлять. Упутлял его лыками и пришел к отцу.
– Ну, – говорит, – поймал я вора!
Отец приходит, смотрит:
– Как же ты, дурак, мог этакую силу повалить?
Вот донесли царю, что поиман этакий богатырь. Царь сейчас посылает:
– Кем он поиман?
Докладают ему, что поиман
– Приведите мне дурака!
Привели; царь спрашивает:
– Как же это, дурак, как бы его сюда перевезть?
Он ему говорит:
– А вот как надобно править: надобно двенадцать лошадей, да шестьдесят человек народу, да чугунные дроги – тогда можно положить Никанора-богатыря на дроги и привезть сюда.
Привезли богатыря к царю.
– Как же, дурак, – спрашивает царь, – куды же его посадить и чем закрепить, чтоб не ушел?
Дурак говорит:
– На двадцать аршин вели земли выкопать, той землей завали чугунные стены да накати накатники: крепко будет!
Завалили чугунные стены, накатили накатники, посадили туда Никанора-богатыря и поставили над ним полк солдат караульных. Дурак зацепил крюком, перервал лыки и развязал богатыря. Царь дурака наградил, домой отпустил.
Раз как-то гуляли царские дети по саду и пущали золотые стрелы, и попала стрела меньшого брата, Ивана-царевича, в окошечко Никанора-богатыря.
– Ах, Никанор-богатырь, отдай мою стрелку.
– Помоги мне, – говорит Никанор-богатырь, – прикажи хоть одну накатинку скатить – так отдам твою стрелку; пожалуй, еще три своих подарю!
Иван-царевич понатужился и сам снял одну накатину; Никанор-богатырь отдал ему золотую стрелку и говорит:
– Ну, Иван-царевич, будешь ты лакеем, пастухом и поваром, и опять будешь Иваном-царевичем.
Сейчас разломал Никанор-богатырь свою темницу, вылез оттуда и весь полк побил. Царь пришел, увидал и ужаснулся:
– Кем богатырь выпущен?
Тут валялись избитые, израненные: у того солдата рука оторвана, у того нога изломана; говорят они царю:
– Так и так, Иван-царевич выпустил.
Осердился царь, послал собирать с разных земель королей и принцев. Собрались короли и принцы; угостил их царь и стал с ними думать-гадать.
– Что мне, – говорит, – с сыном, Иваном-царевичем, делать? Ведь царских детей ни казнят, ни вешают.
Присоветовали ему: дать царевичу одного слугу, и пускай идет, куда сам знает!
Пошел Иван-царевич от своего отца; шел ни много, ни мало, и захотелось ему пить. Приходит к колодезю, глянул – далече вода, не достанешь, напиться нечем. Говорит он слуге своему:
– Ах, Ванька, как же быть?
– Ну, Иван-царевич, – говорит Ванька, – держи меня за ноги, я напьюся, а там и тебя напою; а то не достанешь – далече вода.
Сейчас это Ванька начал пить, напился, а там стал царевича держать. Иван-царевич напился:
– Ну, Ванька, вытаскивай меня!
Он ему отвечает:
– Нет же! Будь ты Ванька, а я буду Иван-царевич.
– Что ты, дурак, пустое болтаешь!
– Сам болтаешь! Коли не хочешь, утоплю в колодезе!
– Нет же! Лучше не топи; будь ты Иван-царевич, а я буду Ванька.
На том и поладили; приходят в большой град столичный, прямо в палаты царские; названый царевич идет впереди, кресты кладет не по-писаному, поклоны ведет не по-ученому; а настоящий царевич позади выступает, кресты кладет по-писаному, поклоны ведет по-ученому. Царь принимает их с охотою.
– Живите у меня, – говорит. Сейчас Ванька-названник начал наговаривать:
– Ах, какой лакей у меня! Как хорошо скотину стережет! Если лошадей погонит, то у всякой лошади сделаются хвост золотой, грива золотая, по бокам часты звезды; а коров погонит, у всякой коровы сделаются рога золотые, хвост золотой, по бокам часты звезды.
Дал ему царь лошадей стеречь. Погнал Иван-царевич табун в чистое поле; все лошади от него разбежалися. Он сел и заплакал горько:
– Эх, Никанор-богатырь, что ты сделал надо мной! Как мне теперь быть?
Откуда не взялся – является перед ним Никанор-богатырь.
– Что, – говорит, – тебе надобно, Иван-царевич?
Тот рассказал ему про свое горе.
– Ничего! Поедем-ка с тобой, соберем всех лошадей да погоним к моей меньшой сестре. Меньшая сестра все поделает, что тебе царь приказал.
Пригнали табун к меньшой сестре; она и впрямь все поделала, накормила-напоила гостей и домой проводила. Гонит Иван-царевич лошадей к царскому дворцу: у всякой лошади грива золота, хвост золотой, по бокам звезды. Названник Ванька под окном сидит:
– Ах, каналья, сделал-таки, сделал! Хитер, – говорит, – мудер!
Ну, теперича приказывает ему царь коров гнать:
– Чтоб было то же сделано, а если не сделаешь – я тебя на воротах расстреляю!
Иван-царевич горько заплакал и погнал коров; целый день стерег.
– Ах, друг Никанор, явись передо мной!
Никанор-богатырь является; погнали к его середней сестре; она всем коровам поделала рожки золотые, хвосты золотые, по бокам – звезды; накормила гостей, напоила и домой проводила. Гонит Иван-царевич коров, а Ванька-названник под окном сидит.
– Ах, – говорит, – хотел погубить, да нет: и это сделал!
Царь увидал:
– Вот так пастух! Вишь каких лошадей да коров поставил – любо-дорого посмотреть!
Говорит ему Ванька:
– Он мне и кушанье хорошо готовит!
Царь сейчас отправил его в поварскую; пошел Иван-царевич к поварам под начало, а сам горько плачет:
– Господи! Я ничего не умею; это все на меня напраслину наговаривают.
Вот задумал царь отдать свою дочь за названника; а тут и пишет к нему трехглавый змей:
– Если ты не отдашь своей дочери за меня, то я всю твою силу порублю и тебя самого в полон возьму.
Говорит царь своему нареченному зятю:
– Что же мне делать?
Ванька отвечает:
– Батенька, выставим силу; может быть, и наша возьмет!
Выставили силу, стали воевать. А Иван-царевич просится у поваров:
– Пустите меня, дяденьки, посмотреть сражение; я сроду не видал.
Те говорят:
– Ступай, посмотри!
Сейчас приходит он на чистое поле и говорит:
– Друг Никанор, явись передо мной.
Никанор-богатырь перед ним является:
– Что угодно тебе, Иван-царевич, то и буду делать.
Он спрашивает:
– Как же нам разогнать все это сражение, побить неприятелей? Сослужи-ка мне эту службу.
– Это службишка, а не служба!
Поехал Никанор-богатырь и разогнал силу неприятельскую, всех побил, порубал.
– Ну, теперь надо свадьбу играть! – говорит царь. Вдруг пишет шестиглавый змей:
– Если ты не отдашь своей дочери за меня, то всю силу твою порублю и тебя самого в полон возьму!
– Ах, как же нам быть? – спрашивает царь. Говорит Ванька:
– Нечего делать – надо силу выставлять; может быть, нам бог помогнет!
Выставили против силы змеиной свою армию. Стал Иван-царевич проситься у поваров:
– Дяденьки, отпустите меня посмотреть.
– Ступай, да скорей назад приходи.
Он пошел на чистое поле:
– Ах, друг Никанор, явись передо мной!
Никанор-богатырь является:
– Что тебе угодно, все для тебя буду делать.
– Как бы нам порубить эту силу?
Отвечает Никанор-богатырь:
– Поеду и потружусь для тебя!
Пустился на рать-силу змеиную и побил ее всю дочиста.
– Ну, – говорит царь, – теперь нам можно и свадьбу играть: никакой помехи не будет!
Взялись за свадьбу, а тут двенадцатиглавый змей пишет:
– Если не отдашь за меня своей дочери, то всю твою силу побью, тебя самого в полон возьму, а царство твое головней выжгу!
Надобно опять выставлять армию.
– Если станет змей побивать, – думает царь, – в ту ж минуту отдам ему дочь добром, чтоб только царства не тронул.
Иван-царевич просится у поваров:
– Дяденьки, отпустите меня посмотреть.
– Ступай, да скорей назад приходи!
Вот приходит он на чистое поле, свистнул-гаркнул своим громким голосом:
– Друг Никанор, явись передо мной!
Никанор-богатырь является:
– Ну, брат Иван-царевич, вот когда служба-то нам пришла! Садись и ты на коня, и поедем: я впереди – на двенадцатиглавого змея, а ты позади – на всех его богатырей.
А у того змея было двенадцать подручных богатырей. Сел Иван-царевич на коня и вслед за Никанором-богатырем поехал на неприятеля; стали биться-рубиться, изводить силу змеиную.
На том бою ранили Ивана-царевича в руку; он повернул коня и прямо наехал на царскую карету. Царевна сняла с себя шаль, разорвала пополам и половинкой завязала ему руку. Иван-царевич опять ударил на змея и побил все его войско; после приехал в свое место, лег спать и заснул крепким богатырским сном. Во дворце свадьба готовится; хватились его повара.
– Куда, – говорят, – делся наш молодой повар?
Побежали искать и нашли сонного; стали будить – никак не разбудят, стали толкать – никак не растолкают. Один повар взял колотушку:
– Сейчас пришибу его; пускай пропадает!
Ударил его раз, другой; Иван-царевич проснулся:
– Ах, братцы, я проспал!
И просит:
– Дяденьки, не сказывайте, что я так долго спал.
Те говорят:
– Пойдем, дурак, скорее, чтобы нас за тебя не ругали!
Привели его в поварскую и заставили кастрюли чистить. Иван-царевич засучил рукава и принялся за работу. Увидала царевна у него половину своей шали:
– Покажи-ка, Ванька! Где ты этот платок взял?
Тут он и признался.
– Не тот, – говорит, – названник – царевич, а я! – и рассказал ей все, как было. Сейчас взяла царевна его за руку, повела к отцу:
– Вот мой нареченный жених, а не тот лакей!
Царь стал у него, спрашивать:
– Как у вас дело было? – Так и так, говорит. Царь перевенчал свою дочь за Ивана-царевича, а названника расказнил. И я там был, мед-вино пил, по усам текло, во рту не было; подали белужины – остался не ужинавши.
(1 оценок, среднее: 5.00 из 5)Владимир Даль У Тебя Свой Ум