Опять у нас речь о бедняках пойдет. Что поделаешь, бедняков на свете много, богатых мало! Жили три брита. Бедно жили, однако не горевали. Сказал им отец, умирая:
– Оставляю вам доброе наследство – ум да кобылу.
И правда, лошадь им верную службу служила. Они ее в плуг запрягали – поле пахать, в борону запрягали – вспаханное бороновать, в телегу запрягали – урожай по осени в амбар возить. В лес ли по дрова – на лошади едут, на луга ли за сеном – опять на ней. Вот и выходило, что в хозяйстве главное лошадь, а ум вроде и ни к чему.
Долго искали. К закату вернулись ни с чем.
– Вот и нет у нас отцова наследства, – говорит один.
– Как нет! – отвечает другой. – Отец ведь нам еще и ум оставил. А ум для чего? Чтобы думать.
– Кто думает, тот додумается, – сказал третий.
Легли братья спать, а с утра стали думать. Не долго думали. Старший брат сказал:
– Лошадь увел человек не низкий, не высокий, самого
– Ну, если самого среднего, то борода у него не черная, не рыжая, а цвета сухой соломы, – подхватил второй брат.
– Раз цвета сухой соломы, – добавил младший, – значит, его зовут Мусса.
И отправились братья искать человека среднего роста, с золотистой бородой, которого зовут Мусса.
Ходили они от селения к селению, по многим дорогам шагали, всяких людей видели, но ни одного не встретили, чтобы все три приметы разом сошлись.
Наконец добрались до большого города. Пришли на рыночную площадь. Кругом площади маленькие и большие лавки, перед лавками купцы сидят. Вдруг слышат, как один купец другому крикнул:
– Иди ко мне, сосед Мусса, выпьем по чашечке кофе!
Смотрят братья, идет через площадь человек среднего роста, и борода у него того же цвета, что солома после обмолота.
– Вот он! – сказали братья и пошли за человеком по имени Мусса.
Вежливо поклонились, как положено, о здоровье расспросили, а потом старший сказал:
– Отдай нам, Мусса, лошадь.
– Какую лошадь? – Мусса брови поднял, будто удивился.
– Отцово наследство, – сказал средний брат.
– Нам без нее в хозяйстве никак невозможно, – объяснил младший.
Но Мусса сказал, что он ни братьев, ни отца их, ни лошади в глаза не видал.
Собрались вокруг соседи купца и наперебой кричат:
– Мусса торговец честный!.
– У него своих лошадей хватает!
– А вас, голодранцев, мы знать не знаем!.. Братья на своем стоят: отдай лошадь да и только.
Пошли всей толпой к кади – судье. Кади выслушал всех, потом долго гладил бороду и наконец спросил у братьев:
– Почему вы думаете, что ваша лошадь у Муссы?
– Нам так думается, – отвечали братья. – Всем троим так думается.
Кади снова принялся гладить бороду.
– Ну, вот что: приходите сегодня вечером ко мне домой. Все кругом удивились, но разошлись по своим делам.
С первой звездой братья постучали в дом кади. Встретил их слуга, поклонился и сказал:
– Хозяин мой, кади, скоро придет. А вы пока садитесь за стол, поужинайте.
Начали братья есть. Старший надкусил кукурузную лепешку и говорит:
– В той долине, где эта кукуруза росла, когда-то была большая битва.
Средний сказал:
– А барашек такой нежный! Не иначе его свинья вскормила.
– Ты так думаешь?.. – сказал младший. – Ну, если барашка выкормила свинья, то кади не сын своего отца.
А кади сидел в соседней комнате, слушал и удивлялся. Потом положил в правый карман лимон, в левый – яйцо и вышел к трем братьям.
– Вы, я вижу, любители загадки отгадывать. Вот и скажите: что у меня в правом кармане?
– Что бы ни было, оно круглое, – быстро сказал старший брат.
– Раз круглое, значит, желтое, – сказал средний.
– А желтое – это лимон, – добавил младший.
– Ну, а в левом? – спросил кади.
– Что бы ни было, оно круглое, – опять сказал старший брат.
– Раз круглое, значит, белое – проговорил средний.
– А белое – это яйцо, – сказал младший, будто печать.
Кади вздохнул, погладил бороду и велел братьям прийти утром к лавке Муссы.
Едва братья ушли, кади сам принялся разгадывать загадки. Сперва велел привести к себе самого старого старика в городе и спросил его:
– Не слыхал ли ты чего-нибудь про ту долину, где моя кукуруза посеяна?
– Слыхал, – ответил старик. – Когда я был еще маленький, мой дед говорил, что его дед рассказывал, будто в той долине наши великий бой с турками приняли.
– Так, так, – сказал кади и отпустил старика.
Потом позвал своего управителя.
– Отвечай, как могло случиться, что барашка из моего стада свинья выкормила. Ведь мы, мусульмане, свиней не держим.
– Прости, кади, – взмолился управитель, – боялся я тебе раньше сказать. Вот как все было. Объягнилась одна овца, принесла двух ягнят. Не прошло и трех дней, как пропал один ягненок. Искали его, не нашли и искать бросили. А он прибился к стаду свиней, что сосед-христианин держит. Никогда я раньше о таком не слыхивал, а только выкормили его свиньи вместе со своими поросятами. Осенью, когда стали стадо в хлев загонять, сосед увидел барашка и отдал его. И такой откормленный был тот барашек, что я тебе его к столу подал. Не гневись, хозяин, все тебе сказал по правде.
Кади не рассердился. Погладил в задумчивости бороду и пошел на женскую половину дома. Поклонился матери и спросил:
– Скажите, матушка, почему я отцом не отца называл. Кто был мой отец?
Заплакала старая женщина:
– Рано я овдовела. Была еще молодой и красивой. Второй раз замуж вышла. А ты совсем младенцем был, у груди лежал. Муж мой сказал: “Зачем поселять раздор в сердце ребенка, пусть лучше никогда не узнает, что я ему не родной отец. Воспитаю его, как своего сына”. Уехали мы из того места, где раньше жили, чтобы никто тебе правду не открыл. Как же ты узнал через столько лет?
Ничего не ответил кади, только еще ниже матери поклонился. Наутро целая толпа собралась у лавки Муссы. Кади посмотрел на братьев, посмотрел на Муссу и заговорил:
– Не хотелось мне верить, что такой уважаемый человек, как ты, Мусса, мог присвоить чужое. Но за эту ночь я убедился, что братья правду говорят. У тебя их лошадь, Мусса?
Мусса потупился и сказал:
– Лучше один раз покраснеть, чем сто раз бледнеть. У меня их лошадь. Только не крал я ее, сама она к моему каравану прибилась. Верно, забыли на ночь конюшню запереть. Надо бы отогнать чужую лошадь, да мои лошади тяжело были товаром нагружены, а одна так и вовсе захромала. Снял я с нее поклажу, перегрузил на ту, что приблудилась, и двинулись мы дальше. А когда братья сюда пришли, стыдно мне стало при всех признаваться. Одного понять не могу – как они узнали, что их лошадь на моей конюшне стоит.
– Сейчас поймешь, как я сам понял, – сказал кади и приказал принести плошки с застывшим бараньим жиром. Налил в плошку воды из длинногорлого медного кувшина и показал всем собравшимся.
– Глядите, жир как был на дне, там и остался. Так и мы до поры не знаем истины. Но вот я ставлю плошку на жаровню, следите внимательно! Видите: начал плавиться жир и первая капля уже всплыла наверх. У этих братьев ум подобен жаркому огню. Хотел бы я иметь таких советчиков. – И, повернувшись к братьям, кади спросил: – Не пойдете ли ко мне на службу?
– Нет, кади, – ответил старший брат, – не нужны тебе советчики.
– Ты мудрый человек, – сказал средний брат, – и сам умеешь идти по следу правды до конца.
– А нас земля ждет не дождется. И руки наши стосковались по работе, – добавил младший.
– Будь по-вашему, – согласился кади. – А ты, Мусса, отдай им лошадь да нагрузи на нее те товары, что она на себе привезла.
И все, кто стоял кругом, закивали головами и погладили бороды в знак одобрения.
Братья вернулись домой и зажили по-прежнему. Как раньше, лошадь и в плуг, и в борону, и в телегу запрягали. Весной сеяли, осенью урожай собирали.
А довелось ли им еще раз свой ум в ход пускать – знать не знаем. Мы сказку услыхали, вам пересказали, а дальше дело не наше.
(1 оценок, среднее: 5.00 из 5)Кислые Шти Писахов