Заново выкованный человечек
Давно это было, очень давно. Зашли однажды вечером к кузнецу двое странников, и кузнец их радушно принял к себе на ночлег. Как раз в это время нищий, старый и хилый, пришел в дом кузнеца и стал просить у него милостыни.
Один из странников над ним сжалился и сказал другому: «Ты все можешь, так вот облегчи этому бедному его долю, дай ему возможность свой насущный хлеб зарабатывать».
Другой странник очень добродушно обратился к кузнецу и говорит: «Дай мне твои щипцы да подложи углей в горн, чтобы я мог этого старого и хилого человека помолодить».
Кузнец тотчас все изготовил, младший странник стал работать мехами, и когда угли запылали, старший странник взял нищего, вложил его в клещи и сунул в самый жар, так что он вскоре накалился там докрасна, словно пунцовый розан.
Затем он был вынут из жара и опущен в лохань с водой, так что вода зашипела; а когда он там поостыл и был из лохани вынут, он стал на ноги — прямой, здоровый, помолодевший, словно двадцатилетний юноша.
Кузнец все это внимательно высмотрел и затем пригласил всех к ужину.
А была у кузнеца старая, подслеповатая и сгорбленная теща; подсела она к юноше и стала его выспрашивать: очень ли больно жег его огонь? «Никогда я себя лучше не чувствовал, — отвечал тот, — я там в жару сидел, как в прохладе».
Эти слова юноши запали в душу старухи и всю ночь не давали ей покоя.
И вот, когда оба странника поутру удалились, поблагодарив кузнеца за ночлег, тому пришло в голову, что он тоже может помолодить свою старую тещу; он ведь все так отлично высмотрел, да и на искусство свое надеялся.
Позвал он ее и спросил, не желает ли и она из его горна выйти восемнадцатилетней девушкой.
Та отвечала: «Еще бы не желать!» Ведь юноша-то рассказал ей, как ему хорошо в жару
было.
Вот и развел кузнец большое пламя в горне и сунул туда старуху, которая стала биться и кричать благим матом. «Сиди, старая! Что ты так орешь и мечешься, я только теперь и поддам тебе жару!»
И давай работать мехами, так что на ней все ее лохмотья сразу сгорели.
Но старуха не переставала кричать, и кузнец подумал: «Ну, не ладно дело!» — вытащил ее и бросил в лохань с водой."
Тут уж она стала так реветь и вопить, что и кузнечиха, и ее невестка заслышали ее крики в доме, и обе сбежались в кузницу: видят, лежит старуха в лохани вся скрюченная, вся сморщенная, еле живая и вопит благим матом.
Дожила до старости — не гонись за младостью!