Сластена
Поздней осенью перед самым снегом иной раз бывает точь-в-точь как весной. Выглянет солнце, осветит голый, умытый дождями лес, влажную землю, черную слипшуюся листву в осиннике… А в это время где-то далеко в лесу на поляне вдруг забормочет тетерев, забормочет совсем по-весеннему. И не хочется верить, что до весны еще так далеко, что впереди холода и метели и долгие темные ночи зимы.
Однажды в такой светлый осенний день шли мы с товарищем по лесной тропинке. Я глядел на прозрачный лес, на синее небо и шутя просил солнышко: “Не прячься за тучи,
Мой приятель Сергей, тоже еще молодой охотник, только посмеивался надо мной.
– Ты лучше гляди не на небо, а вниз под кусты. Заяц к зиме уже вылинял, белый весь. Его теперь легко заприметить.
Вдруг Сергей остановился и стал присматриваться к земле. “Вот чудеса-то!”
Я тоже посмотрел вниз и удивился не менее товарища. По блеклой траве, по опавшим листьям ползали пчелы, да не две, не три, а целые десятки, может быть, сотни. Они были совсем вялые, по-зимнему полусонные, даже не пытались взлететь, только еле-еле переползали с одного листка на другой. Тут же на земле валялись обломки
Мы взглянули вверх. Перед нами росла старая полусухая осина. Черный дятел-желна когда-то выдолбил в ее стволе большое дупло. Теперь края его были кем-то обломаны. Дупло помещалось невысоко. Сергей решил заглянуть туда. Я подсадил его до первого сука, и он взобрался к дуплу.
– Э-э, да тут целый улей! – воскликнул он, быстро спускаясь на землю. – Понимаешь, должно быть, рой из деревни улетел летом, в дупле и обосновался. Меду пчелы натаскали пропасть, а теперь к зиме вход в дупло залепили, чтобы не дуло. Только кто-то все им разломал. Эх, жалко пчел, добавил Сергей. – Ночью как подморозит – крышка им будет.
– А кто же это наделал? – спросил я.
– Наверное, ребята баловались. Заметили дупло, начали палками внутрь совать – вот и разломали.
Придя в деревню, мы рассказали о том, что видели, Ивану Ивановичу старому пчеловоду и охотнику.
Дедушка поохал, погоревал о пчелах, да ничего не поделаешь: в лес идти уже поздно, пришлось ждать до следующего дня.
Ночью, как и думали, крепко приморозило. Все лужи льдом затянуло, землю, траву выбелило. Утро настало яркое, все в разноцветных огнях. Заиндевевшая трава и тонкий ледок на лужах так и сверкали.
Сергей в лес идти не смог, пошли мы вдвоем с дедушкой. Иван Иванович взял с собою ведро для меда, ружье, захватил и свою охотничью собаку Стрелку.
– Она нам живо разыщет грабителя, – сказал старичок.
Вот и осинник, и старое дерево у самой дороги. Мы подошли поближе.
Вдруг Стрелка насторожилась, потянула носом, изо всех сил рванулась вперед. Иван Иванович отстегнул поводок, и собака помчалась прямо к дуплистой осине. Мы – за ней.
Под деревом на земле еще больше, чем вчера, валялось обломков, трухи и мертвых замерзших пчел. Стрелка, обнюхав землю, бросилась дальше в лес, и скоро где-то вдали послышался ее громкий лай. Мы поспешили на голос собаки.
Она лаяла, прыгая и вертясь под густой елью.
Иван Иванович внимательно оглядел дерево, поманил меня и передал свое ружье.
– Видишь на суку у самого ствола гнездо темнеет? Это беличье гайно. Ну-ка, стрельни в него.
– Зачем стрелять?
– Делай, что говорю.
Я прицелился и выстрелил. Сверху посыпались сухая хвоя, сучки… Но из гнезда никто не выскочил. Зато Стрелка, подзадоренная моим выстрелом, еще пуще залилась лаем.
Старик одобрительно кивнул головой, присел на корточки и стал рассматривать на земле упавшие ветки, сучки… Я ничего не мог понять.
– Поди-ка сюда, – позвал дед, – погляди хорошенько.
Я пригляделся к земле. Рядом с упавшими сучками и ветками что-то краснело вроде ягодки. Тронул пальцем. “Да это же свежая кровь!” А вот и еще откуда-то сверху капнуло.
– То-то и есть, что кровь, – весело ответил Иван Иванович. – Полезай на дерево да сковырни гайно, мы его тут исследуем.
Я мигом взобрался на ель, спихнул беличье гнездо и сам спустился на землю.
Стрелка так и кинулась к гайну, но окрик хозяина ее сразу остановил.
Сброшенное гайно очень походило на гнездо сороки. Оно было заплетено сучьями не только снизу, но и сверху и с боков, а с одной стороны оставалось круглое отверстие. Старичок осторожно ткнул туда прутиком, но в гнезде никто не шевельнулся.
– Значит, сразу наповал, – сказал Иван Иванович и начал разламывать гнездо.
“Кто же внутри? – подумал я. – Наверное, белка”.
Иван Иванович с силой тряхнул полуразломанное гнездо, и из него на траву вывалился темно-бурый зверек гораздо крупнее белки.
– Куница! – воскликнул я.
– Она и есть, – весело подтвердил Иван Иванович. – Куница большая охотница до пчелиного меда. Я еще вчера по вашим рассказам понял, кто такой в дупле баловался. – Старичок кивнул головой на куницу. – Она и этой ночью опять в дупле побывала. Наелась меду и отправилась в первое попавшееся гайно спать. Куницы всегда так делают. Только отдыхать-то ей долго не пришлось: Стрелка моя сразу ее по следу разыскала, а ты ее прямо в гнезде и уложил. Ну, а теперь, – добавил Иван Иванович, – идем из дупла мед выгребать. Пчелы все равно уж померзли. Он им не нужен.
(1 оценок, среднее: 5.00 из 5)