Было, да и не было ничего –
Был дрозд-певун,
Он за всех хлопотун.
Жили на свете муж с женой, бедные да неимущие. Вот родился у них сын, и назвали его Горемыкой; да нечем ребенка кормить: такой он великий едок оказался. И молоко у матери высохло от нужды да голода. Что делать? Отвели его в город, может, возьмет кто из жалости.
Приютил Горемыку царь, оставил при себе.
Да только такой едок этот ребенок, никак не накормить его. Как подрос, уж и целой выпечки хлеба да барана ему не хватает. А стал юношей, и вовсе его не насытить: съест в один
Уж и пекари замучились на него печь и повара стряпать.
Надоело это царю. Призвал он Горемыку-Едока, дал ему денег, одну плужную упряжь и отпустил подобру-поздорову.
Пришел этот Горемыка в родной дом, да что ему там есть было? И двух дней не выдержал.
Встал, пошел опять к царю.
Не успел царь и порадоваться, что избавился от такого едока, как он опять у порога. Что делать?
Подумал, подумал царь и решил – разве только хитростью от него избавишься.
А был тот Горемыка силен, никто и потягаться с ним не смеет. Призвал
– На такой-то горе растет лес, принеси оттуда дров, да побольше!
А это дэвов лес, два стоголовых дэва его стерегут.
Там и птица не летает, и ветерок не веет, так все тех дэвов боятся. А Горемыке нипочем.
– Дайте топор, – говорит, – пойду.
Принесли ему алмазный топор. Ударил Горемыка топором о стену, в порошок его стер. Принесли другой, десятипудовый, и его разнес. Принесли, наконец, двадцатипудовый, вскинул Горемыка этот топор на плечи и пошел к дэвову лесу.
Пришел, рубит, так и летят буки да чинары, что щепки.
Услышали дэвы, бегут к нему, ревут от злости.
Горемыка и бровью не повел.
Прибежали дэвы, а Горемыка хвать их обоих под мышки, понес, впряг их, что волов, в арбу, положил на арбу порубленные деревья и погнал стоголовых дэвов.
Так, с гулом и грохотом, прикатил к царскому дворцу.
Доложили царю:
– Пожалуйте, взгляните, сколько дров навез Горемыка.
Вышел царь, так и обмер со страха.
– Отпусти их, отпусти! – кричит.
Сгрузил Горемыка дрова, распряг дэвов, снял с них ярмо, отпустил на волю.
– Только смотрите, чтоб не слышал я, что вы повредили какому человеку! – крикнул им вслед Горемыка.
Прошло время.
Призвал царь Горемыку и говорит:
– Должен ты пойти принести воду бессмертия.
Не отказывается Горемыка.
А ту воду стерегут два огромных буйвола. Как завидят они, идет кто к воде, бросятся с двух сторон, насмерть несчастного задавят.
Сказал Горемыка:
– Пойду, только дайте, в чем ту воду принести.
Принесли ему кувшины, на двадцать ведер каждый, ударил их один о другой Горемыка – в порошок стер.
– Что я, ребенок, – говорит, – стыдно мне нести эти кувшинчики, дайте мне другие, побольше.
Принесли ему чаны преогромные.
Стукнул и чаны один о другой, в порошок стер.
Притащили ему два бурдюка из буйволиной кожи, на тысячу ведер каждый. Взвалил себе Горемыка на плечи эти бурдюки и пошел за водой бессмертия.
Завидели его буйволы, помчались к нему, вот-вот насмерть задавят. Как схватил их Горемыка за уши да как пригнет к земле. Вырвал потом из земли целую чинару, взвалил ее ярмом на них, два других дерева скрутил, завязал ими бурдюки, полные водой бессмертия, и заставил буйволов волоком тащить бурдюки.
Доложили царю:
– Вернулся Горемыка живой и тех буйволов в ярмо впряг, на них и везет воду.
Взглянул царь на тех буйволов, чуть не умер с досады.
– Я и этого Горемыку еле кормил, еще и буйволов кормить? Скажите ему, чтоб отпустил их.
Снял Горемыка ярмо с буйволов, ударил их раз-другой по бокам дубиной и отпустил.
– Идите, живите себе на воле.
А царь все думает, куда бы загнать этого Горемыку, как сгубить его.
Вот в одном месте было поле святого Ильи-громовержца.
Поле в сто дней работы, вокруг ограда, и засеяно все поле пшеницей.
Сказал царь Горемыке:
– Погони мою отару овец на поле Ильи-громовержца и попаси там.
Погнал Горемыка овец к тому полю. Загнал за ограду, сам прилег, спит.
Глянул Илья, видит – рассыпались по его полю овцы, поедают хлеб. Напустил он град. Бьет и бьет град, все ветви пообломал с буков, перебил всю отару, только одна овца и осталась, и та куда-то под куст забилась, тем и спаслась.
А Горемыка-Едок спит себе, и град ему нипочем.
Шумит, грохочет Илья, нет, не просыпается Едок. Рассвирепел Илья, сошел наземь, бросился на Едока и придавил его к земле.
Очнулся тогда Горемыка, обхватил Илью, бросил его наземь и сел на него верхом.
– Отпусти меня, – взмолился Илья.
Не пускает Едок.
– Отпусти меня, – молит святой Илья. – Всякую твою просьбу выполню!
– Отпущу, если благословишь меня, чтоб не ел столько, – говорит Горемыка – Великий Едок.
Благословил тогда Илья Горемыку, чтоб хватало ему на еду по полхлеба, полфунта мяса да вина полкувшина.
Отпустил Горемыка Илью.
Теперь-то пошел Горемыка к отцу с матерью, не боится уж, что объест их.
Пришел, пожил с ними, только скучно ему дома. Захотелось молодцу пойти повоевать, силу свою испытать.
Пошел он, долго ли шел или недолго, миновал уж то царство и перешел в другое.
Видит – идет дэв, несет большую гору, словно мячик в руках держит.
Стал Горемыка и спрашивает:
– Куда это ты целую гору, как мячик, несешь?
– А я иду испытать Горемыку-Едока, что у царя живет.
Взял у него Горемыка эту гору, замахнулся и забросил за три горы.
– Как ты, братом хочешь мне быть или слугой? – спрашивает дэва.
– Братом, – отвечает дэв.
Побратались и пошли вместе.
Идут, видят – бежит еще дэв, несет гору в два раза больше той, что первый нес.
– Куда ты спешишь, друг, и чего тащишь эту гору, когда я каламаны рад снять от усталости? – говорит Горемыка.
– А я иду, хочу испытать Горемыку-Едока, что у царя живет.
Взял у него Горемыка эту гору, замахнулся и забросил за две горы.
– Братом хочешь быть или слугой? – спрашивает дэва.
– Братом! – отвечает дэв.
Побратались и пошли вместе.
Идут, видят – еще один дэв несет гору, в два раза больше той, что второй нес. Говорит ему Горемыка:
– Стой, друг, что ты тащишь такую тяжесть, когда я и без ноши готов каламаны снять, так устал?
– Хочу испытать Горемыку, что у царя живет, – говорят, силен очень, – отвечает дэв.
– Недалеко ж тебе и ходить, – говорит Горемыка.
Взял у него гору, замахнулся и забросил за высокую гору,
– Братом хочешь быть или слугой? – спрашивает потом.
– Братом, – отвечает дэв.
Побратались, и пошли все четыре побратима вместе.
Много ли шли или мало, а только дошли до владений Белого дэва.
Вошли в лес. Ни еды у них, ни огня.
Сказал Горемыка:
– Пойдите раздобудьте где ни есть хлеба и дров.
А дэвы боятся, так и дрожат.
– Хоть помереть с голоду, а мы к Белому дэву не ходоки, – говорят.
– Что ж, пойду сам, – сказал Горемыка, встал и пошел.
Идет, видит вдалеке дым. Пошел на дым. Шел, шел, подошел к дому, вышла мать Белого дэва, и говорит ей Горемыка:
– Мать, ради всех матерей и детей, дай мне хлеба да огня, голоден я.
– А кто ты? – спрашивает мать Белого дэва. – Тут и птица не летает, так все моего сына боятся. Как осмелился ты прийти сюда? Беги скорей, спасайся, не то придет дэв с охоты, съест тебя.
– А в какой стороне он охотится? – спрашивает Горемыка.
Указала старуха, в какой стороне дэв охотится, и добавила:
– Успеешь перейти реку, останешься жив, а нет – не спастись тебе от дэва.
Пошел Горемыка прямо туда, где Белый дэв охотился.
Видит Горемыка – едет на коне Белый дэв с охоты. На одном плече у него олень висит, на другом – целая чинара на растопку. Едет, бурчит что-то под нос.
А Горемыка спрятался под мостом, да потом как высунется и крикнет:
– Хвит!
Испугался конь, споткнулся.
Сердится дэв. Понукает коня. Нейдет конь, боится.
– Ах ты, бездельник этакий, – кричит дэв, – чего ты боишься? Я и Горемыку, что у царя живет, убью, не поморщусь.
Выскочил тогда Горемыка:
– А ну, как ты его убьешь, посмотрим, вот он – Горемыка!
Сцепились Белый дэв и Горемыка. Поборолись немного, поднял Горемыка дэва, замахнулся, бросил его оземь и убил. Привязал потом к коню и погнал его к старухе.
– А ну, погляди, как силен твой дэв!
Забрал Горемыка хлеба, огня и пошел к побратимам.
А те сидят, не ждут уж, что живым увидят Горемыку.
Пришел Горемыка, развели огонь, погрелись, поели и пошли дальше.
Шли, шли и дошли до владений Красного дэва.
Стали на отдых. Опять ни хлеба у них, ни огня. Говорит Горемыка:
– Пойдите раздобудьте где ни есть огня да хлеба.
Не идут дэвы, боятся:
– Здесь только Красный дэв и живет, а мы к нему не ходоки.
– Хорошо, я сам пойду, – говорит Горемыка.
Пошел он, приходит к матери Красного дэва.
– Мать, дай пару хлебов да огня, – говорит.
– Как ты пришел сюда? Здесь и духу человечьего нет, так все моего сына боятся, – говорит старуха, – беги, пока не вернулся, да смотри: успеешь перейти через реку, может, и спасешься, а застанет он тебя по эту сторону – пропадешь.
Дала она ему и хлеба, и огня и отпустила.
Не пошел Горемыка на мост, ждет Красного дэва по эту сторону. Едет дэв, за плечом чинара, на крупе коня – убитый олень.
Увидел Красный дэв Горемыку, закричал:
– Ты кто такой? Здесь и птица вверху не летает и муравей внизу не ползает, – так все меня боятся, а ты как посмел сюда явиться?
Соскочил Красный дэв с коня, сцепились. Долго они боролись, поборол все же Горемыка дэва, ударил его оземь и убил. Перевесил через коня и погнал к старухе: “Смотри, как никто твоего сына не поборет”.
Срезал у оленя мяса на шашлык и пошел к товарищам.
Повеселились они тот день да еще ночь, а на другой день встали и пошли дальше.
Идут, себя испытать хотят.
Вот дошли так до одного места, видят – стоит черная гора, на горе черный лес, в лесу черные птицы летают.
Стали на отдых.
Сказал Горемыка:
– Пойдите раздобудьте огня и хлеба.
А те чуть дышат от страха и говорят:
– Видишь черную гору? Там живет Черный дэв. Нет на свете никого, кто бы мог с ним сразиться. Сунулись мы однажды, да еле живые ушли. Брось лучше, уйдем от этого проклятого места подальше.
– Нет, братья, я отступать не люблю. А не хотите, я сам пойду.
– Не ходи, – просят Горемыку братья.
Нет и нет, пошел он все же. Приходит, видит – мать Черного дэва.
– Мать, ради всех матерей и детей, дай нам пару хлебов да огня, – говорит Горемыка.
– Кто ты? – говорит мать Черного дэва. – Нет у меня ни огня ни хлеба, иди туда, откуда пришел, не то придет мой сын, съест тебя.
– А с какой стороны он придет? – спрашивает Горемыка.
Указала ему мать.
Вошел Горемыка в дом, вынес и хлеба и огня и пошел в ту сторону, откуда Черный дэв идет.
Подошел к реке, спрятался у моста.
Едет Черный дэв. Везет оленя да чинару на плече, едет напевает.
Въехал на мост, а Горемыка как высунет голову да крикнет “Хвит!” – струхнул конь, спотыкается, нейдет.
– Ах ты, бездельник, – кричит дэв, – что тебя пугает? От меня и Горемыке, что у царя живет, живым не уйти, чего ты боишься?
– А ну, посмотрим, как не уйти! – крикнул Горемыка и выскочил.
Сцепились они. Долго боролись. Устал даже Горемыка. Видно, не так-то легко побороть Черного дэва. Собрал все силы, ударил Черного дэва оземь и убил.
Срезал Горемыка мяса на шашлык у оленя и пошел к братьям. Дивятся дэвы, что живым вернулся Горемыка. Радуются, глазам своим не верят.
– Как же ты уцелел? – спрашивают. – Как одолел его? Не верят они, что поборол он Черного дэва.
– Вот так и одолел, – говорит Горемыка.
Поели хорошенько все четверо, отдохнули. На другой день и говорят дэвы Горемыке:
– Так и конца пути не будет. Не пойдем мы дальше, ты иди если хочешь, а мы останемся.
– Хорошо, – говорит Горемыка, – пойду один.
Отвел он дэвов, женил одного на жене Белого дэва, другого – на жене Красного, третьего – на жене Черного. Переженил так всех, устроил, сам в путь собрался.
– Не забывайте меня, – сказал Горемыка на прощанье. – Вот повешу я тут меч, а вы смотрите, – закапает с него кровь, знайте, трудно мне, идите на помощь.
Сказал и пошел.
Много ли он ходил или мало, приходит в один город, смотрит, что-то тихо в городе. И мужчин никого, одни дети.
Остановился Горемыка у одной старухи.
– Зачем ты пришел сюда, сынок? – спрашивает она Горемыку.
Рассказал Горемыка все о себе.
Добрая старуха ходит за Горемыкой, как сына родного бережет его. Вот видит Горемыка, что замазывает старуха все углы у своей лачуги, замазывает так, что лучу света не проникнуть.
Удивился Горемыка, думает, в чем тут дело, и спрашивает:
– Скажи мне, мать, отчего это в вашем городе мужчин взрослых не видать, одни дети?
– Не знаю, сынок, – говорит старуха, – что-то помирают все, не живут. – Не хочет она сказать правду, скрывает, бережет его.
Не отстает Горемыка: “Скажи да скажи, почему у вас мужчин не видать?” Не выдержала старуха, рассказала:
– Живет здесь в море один Человек-железо. У него в башне сидит пленница, такая красавица, что только покажется она, так и освещает все вокруг, как солнце. Потому-то и замазывала я щели: молод ты еще, увидел бы, погиб.
А наш царь добивается той красавицы, давно уже воюет с тем Человеком-железо, да не одолеет никак, только весь народ истребил. Всех уже перебил Человек-железо, одни дети и остались. И никому не одолеть его, так только гибнут все.
– Какой же я молодец, – говорит Горемыка, – если не отобью у него эту красавицу!
Переночевал он эту ночь у старухи, а наутро встал и пошел к морю.
Вышла вскоре красавица из своей башни и осветила все вокруг. Подошел Горемыка к башне. А Человек-железо в то время был на небе, с Богом беседовал да молился.
Поднялся Горемыка на башню.
– Кто ты, что за смельчак? – говорит ему красавица. – Увидит тебя Человек-железо, погубит, не жить тебе.
Смотрит она – ходит он по комнате, так и зацветают розы по его следам. Понравился он красавице, только боится она – погубит их обоих Человек-железо.
А та добрая старуха научила его, как шел в башню, попросить красавицу выпытать у того Человека-железо, в чем его сила и что его убьет.
Просит Горемыка:
– Скажи, в чем его сила и как его убить?
– Не знаю я, – говорит красавица, – не скажет он никому.
Просит он:
– Попытайся, узнай.
Сдалась красавица,
– Хорошо, – сказала, – ты иди спрячься, я сама придумаю, что делать.
Приходит в полдень Человек-железо, а красавица бросилась к нему, обнимает его, ластится, говорит:
– Скажи мне, дорогой, – столько у нас врагов, боюсь я, вечно в опасности жизнь твоя, – скажи, чего тебе опасаться, чтоб и я знала и лучше берегла тебя.
Сказал Человек-железо:
– Не бойся убить меня можно только моим топором, да и то ударом под мышки, а так вечно жить буду, не умру.
Ушел Человек-железо опять к Богу на небо молиться.
А Горемыка вышел, дала ему красавица два топора, приготовился он, ждет.
Вернулся Человек-железо. Сцепились они, борются.
Долго боролись, так и течет с них пот, что река.
Поборол все же Горемыка, ударил его топором под мышки. Сломался топор – не разломал Человека-железо.
Схватил тогда Горемыка второй топор, ударил, что силы было, убил Человека-железо.
Вошел Горемыка в башню, живет с той красавицей, живет – не тужит, никуда и не ходит, не оставляет красавицу одну.
Узнал царь того города, что убили Человека-железо и красавица досталась другому. Собрал он всех своих царедворцев и воинов и говорит:
– Во что бы то ни стало приведите мне красавицу.
– Не побороть нам Горемыку, что Человека-железо убил, – говорят те, – разве только хитростью, а силой не одолеть его.
Пришла к царю одна хитрая старуха и говорит:
– Великий царь, вели привязать меня к доске и бросить в море, я приведу красавицу.
Обрадовался царь. Привязали старуху к доске, пустили в море.
Поплыла старуха к башне и стала кричать:
– Помогите, помогите, тону, пожалейте!
Выглянул Горемыка из башни, видит – в море старуха тонет, и говорит жене:
– Пойду, вытащу несчастную старуху.
– Не надо, – говорит жена, – оставь, не погубила бы она нас.
– Чем нам повредит несчастная старуха, – говорит Горемыка, – пойду вытащу ее.
– Смотри, худо будет, не вини тогда меня, – говорит жена.
Не послушался Горемыка, пошел, вытащил старуху, привел в башню.
Служит им старуха, работает, угождает.
Вот однажды сготовила она банг, подбавила в вино. Подает мужу с женой обед. Сама вино пьет, молодым банга подливает. Заснули муж с женой как мертвые.
А была та старуха ведунья. Знала она, что растут у Горемыки на макушке три козьих шерстинки и не погубить его никак, если не вырвать те шерстинки.
Подобралась она к юноше, отыскала те козьи шерстинки, вырвала, завернула в красную тряпицу и бросила в море.
Умер Горемыка, а старуха связала его мертвого и повесила вниз головой в пустом чане. А сонную красавицу снесла в лодку и поплыла к царю.
Привезли красавицу, очнулась она, смотрит, нет ее Горемыки, а сама она у чужих людей. Плачет, убивается и не смотрит ни на кого. Сидит одна в темноте, не говорит ни с кем и света не видит.
Уговаривает ее царь, задаривает, да все напрасно, ничем ее сердца не приманит.
А тем временем закапала кровь с меча, что Горемыка у братьев-дэвов оставил.
– Видно, беда стряслась с братом, – сказали дэвы и тотчас собрались в путь.
Идут они по розам, что по следам Горемыки распускаются, и дошли так до той башни. Вошли, видят – висит их брат в чане вниз головой.
Сняли они его, убиваются, бьют себя в голову, в грудь. Да кто слезами горю помог!
Сказали дэвы:
– Надо найти те три шерстинки.
Один сказал:
– Я буду искать на суше.
Второй сказал:
– Я в небе буду искать.
А третий:
– Я спущусь на дно морское.
Ищут шерстинки по земле, все звери ищут – нет их нигде. Ищут в небе, все птицы ищут – нет и в небе.
А третий дэв спустился на дно морское. Приходит он к морскому царю и говорит:
– Узнай мне, не проглотил ли кто в твоем царстве три козьих шерстинки?
Призвал морской царь к себе всех рыб. Плывут рыбы большие да малые, видимо-невидимо.
– Не проглотил ли кто из вас козьих шерстинок? – спрашивает царь.
– Нет, и не видел никто тех шерстинок.
– Все ли здесь? – спрашивает царь.
– Все здесь, великий царь, – говорят рыбы, – только одна старая рыба осталась на самом дне, она от дряхлости уж и не двигается.
Поплыл царь к той рыбе, спрашивает:
– Не видала ли ты трех шерстинок?
Сказала старая рыба:
– Да, господин, вот только что вода их проносила в красной тряпице, я и проглотила, только не убивай меня, а зашли ко мне в желудок корюшек – вынесут.
Заслали корюшек, вынесли они те шерстинки.
Взял дэв, поблагодарил и поспешил к Горемыке.
Пришли все три дэва, приладили те шерстинки к затылку Горемыки. Приживились шерстинки, вскочил Горемыка, протирает глаза.
– Ох, долго же я спал, – говорит.
– Долго бы спал, когда бы мы не подоспели, – говорят дэвы.
Пошли все четыре брата за красавицей.
Весь царский дворец разнесли и царя убили, взяли красавицу и повезли.
Отпраздновал Горемыка большую свадьбу, женился на той красавице, и прожили они вместе долго и беспечально.
Смелость и верная братская дружба всегда побеждают любые невзгоды.
(1 оценок, среднее: 5.00 из 5)Русская Нородная Сказка Конег Горбуног