Проваливаясь по самое горло в вонючий и склизкий ил, аргонавты один за другим кое-как пробились сквозь эту трясину на берег. А Медею Язон перенес на руках. Но им нужно было вытащить на берег и корабль. Пришлось привязать к его носу, у киля, смоленый канат и, упираясь в землю ногами, тащить корабль в сыпучем песке по колено; мышцы на согнутых спинах и на руках вздувались как горы, а корабль не двигался с места: он крепко увяз. Но герои не падали духом; все сильней и сильней налегали они на канат, покуда нос корабля не тронулся с места и, пропахав огромную
Проваливаясь по самое горло в вонючий и склизкий ил, аргонавты один за другим кое-как пробились сквозь эту трясину на берег. А Медею Язон перенес на руках. Но им нужно было вытащить на берег и корабль. Пришлось привязать к его носу, у киля, смоленый канат и, упираясь в землю ногами, тащить корабль в сыпучем песке по колено; мышцы на согнутых спинах и на руках вздувались как горы, а корабль не двигался с места: он крепко увяз. Но герои не падали духом; все сильней и сильней налегали они на канат, покуда нос корабля
Берег был настоящей пустыней. Лишь гребни сверкающего песка уходили в бескрайную даль. Вокруг корабля расстилалось два моря: сзади лазурное, полное блеска и шороха волн, спереди – зыбкое, желтое море песков. И нигде даже зоркое зрение Линкея не заметило ни селенья, ни дерева, ни источника пресной воды.
– Это все из-за нашей Медеи, – молвил Калаид, толкнув потихоньку Зета. А Зет отвечал.
– Брат, ты прав, как всегда. Проклятье Эета сбылось над Язоном. Никто из нас никогда не увидит родимой земли.
Так роптали Зет и Калаид.
Да и всякий другой человек на месте скитальцев-героев стал бы, пожалуй, роптать. Но остальные аргонавты не впали в уныние.
– Полно ворчать, Бореады, – сказал Полидевк, а Кастор прибавил:
– Будь у меня такие же крылья, как у Калаида и Зета, я бы не стал говорить, а облетел бы пустыню и разыскал бы колодец с водой.
Однако дети Борея угрюмо молчали и только поглядывали один на другого.
Язон разделил аргонавтов на три отряда и разослал их в три стороны за водой, наказав возвращаться к закату. Сам же с Медеей остался на берегу, чтобы набрать хоть ракушек на обед. Солнце клонилось к земле, но нагретая за день пустыня дышала невыносимым зноем, как накаленный бронзовый щит. Даже близость морской воды не спасала от этого жара.
Нагибаясь за ракушками к песку, Язон и Медея услышали плеск волны и шорох прибоя. Скоро прибрежный ил совершенно исчез под водой, и волны, поднявшись до берега, стали лизать корму корабля. Язон сейчас же сообразил, что, пользуясь этим приливом, “Арго” сможет пройти над илистой топью и вернуться в Элладу. Он стал кричать и звать остальных аргонавтов, но, затерявшись в песках, аргонавты не слышали крика: они ушли далеко. Между тем прилив подымался все выше и выше, точно волны хотели похитить “Арго” с земли.
Вдруг Язон и Медея услышали звонкие голоса. Шумный вал разбился о берег и оставил на мокром песке трех богинь в венках из подводных цветов. Это были прибрежные нимфы-океаниды. С веселыми криками гнались они одна за другой, но, увидев людей, удивленно остановились. Потом закутались, как в плащи, в свои зеленые волосы и подошли к Язону. Старшая из сестер упросила:
– Кто вы такие и как вы попали в пустыню?
– Мы – аргонавты, – ответил Язон. – Плыли на родину в Иолк, но по воле богов течение снесло нас сюда. Если вы, бессмертные сестры, можете нам помочь, укажите нам путь домой, и, вернувшись на родину, мы поставим вам мраморный храм.
– Ты хорошо говоришь, чужестранец, – молвили богини. – Не пытайтесь вернуться назад. В море грозит вам ужасная гибель. Лучше дождитесь на берегу, пока наша мать Амфитрита не распряжет своих белых коней. Тогда поднимите на плечи корабль и ступайте пешком по пустыне до самого края земли. Там вы найдете дорогу домой.
Сказав так, нимфы бросились в море и скоро пропали из глаз. Только что скрылись они, вернулись назад аргонавты. Язон передал им вещие слова нимф. Но никто из героев не знал, когда Амфитрита, седая жена владыки морей Посейдона, распрягает своих коней.
Аргонавты решили не спать ни днем ни ночью. Присев на песок возле самого берега, они не сводили глаз с моря в тщетной надежде, что Амфитрита примчится к ним на своей колеснице. Но море казалось таким же пустынным, как и берег вокруг. А герои устали, и сон стал клонить одного за другим. Даже сам Мелеагр, бессонный охотник и страж, не выдержал и заснул тяжким каменным сном.
Долго спали измученные герои. Трижды волны налетали на берег и опять убегали назад, а они все лежали недвижно и не слышали шума воды. Вдруг Язон вскочил, как безумный, и бросился к морю. Он услышал сквозь сон призывное ржанье коня. Солнце только что встало из желтых песков, море было спокойно и тихо.
Внезапно вода возле берега расступилась, отхлынула прочь, и на сушу из волн выскочил ослепительно белый конь с сияющей гривой и глазами, блестящими, как зеленые камни. Он взобрался на берег, уткнулся мордой в песок, громко фыркнул и вдруг, резвясь, понесся в пустыню. Язон понял, что это и есть волшебный конь Амфитриты. Он разбудил аргонавтов, и герои по шестеро в ряд взвалили “Арго” на плечи. Сгибаясь под тяжестью ноши, пошли они в том направлении, где скрылся подводный конь.
Утро скоро сменилось жарким, безветренным днем. Отвесные стрелы лучей, как раскаленное золото, жгли аргонавтов. Ноги вязли в песке, а тяжесть огромного судна давила и резала плечи. Мелкие камешки вперемежку с горячим песком забивались Медее в сандалии. Царевна старалась ступать осторожно, но непривычные ноги ее покраснели, стертая кожа потрескалась от жары, и песок обжигал ступни.
Ни конца ни края не было мертвой пустыне. Кроме шороха ног по песку, ни единый звук не тревожил ее безмолвия. И во всем безоблачном небе только пара орлов кружила под самым солнцем.
В полдень песок, накаленный до блеска, сделался белым как снег. Он слепил глаза аргонавтам, а губы их почернели и запеклись от мучительной жажды.
– Язон! – говорила Медея. – Я не могу так идти. Ноги мои обливаются кровью. Лучше ляжем на этот песок и умрем.
Но Язон не отвечал ни слова. Он хорошо понимал, что если Медея, поддавшись усталости, ляжет на жаркий песок, она уже больше не встанет. Солнце спалит ее жгучим огнем.
Аргонавты все шли и шли, не задерживаясь ни на миг.
Наконец закатилось солнце, наступила короткая ночь. Но и ночью не стало легче. Даже мудрый и терпеливый Орфей забыл о своей кифаре. Жара иссушила горло божественного певца. В ночной духоте он брел, шатаясь под тяжестью корабля, и видел один только ровный сыпучий песок.
Так день и ночь, ночь и день шли они по пустыне, пока наконец Медея не обезумела от ужасной жажды.
– Язон, – прошептала она чуть слышно жесткими, как древесная кора, губами. – Я прокушу себе руку и выпью собственной крови, а потом напою и тебя. Ведь все равно мы умрем от жажды.
Но Язон и теперь не ответил. Он упрямо шагал вперед.
Бореады твердили точно в бреду:
– Во всем виновата колдунья. Пусть она умирает в песке. Как только Медея умрет, удача воротится к нам.
– Замолчите, – ответили Диоскуры, – или мы силой принудим вас замолчать. Медея ни в чем не виновна, и всем одинаково тяжело.
– Мужайтесь! – хрипло пробормотал Линкей, точно ворон прокаркал. – Я вижу дерево и скалу. А что это падает там со скалы? Смотрите – ведь это вода!
– Ты бредишь, – сказал Мелеагр. – Я не вижу ни дерева, ни скалы. Ты просто спишь на ходу и видишь воду во сне.
– Нет, он не бредит! – в восторге крикнул Евфал. – Это правда вода! Я чувствую запах воды!
Вглядевшись туда, куда показала рука Евфала, аргонавты увидели черную черточку пальмы на фоне бездонного неба, но так далеко, что глаза едва различали ее.
– Слушай, Язон, – молвил тогда Евфал, посмотрев на Медею. – Нам неудобно нести корабль по шестеро в ряд. С боков довольно и по шести человек, а Теламон подопрет корму. Ты же возьми царевну на руки и неси возле нас. Видишь, она уже не может идти.
Так говорил он из жалости к бедной Медее. На самом же деле аргонавтам было очень трудно тащить корабль на плечах.
Язон с благодарностью посмотрел на доброго Евфала и подхватил Медею с земли как раз в ту минуту, когда она, пошатнувшись, едва не упала в песок. И вдруг по пустыне пронесся стремительный ветер. Влажный и мягкий, он освежил горячие лица героев.
– Море! – сказал Теламон. – Там за пальмою море! Этот ветер – морской!
Люди разом рванулись вперед, и Язон побежал, держа на руках Медею. Скоро они взобрались на высокий песчаный холм и увидели целый пальмовый лес на морском берегу. Между пальм росли и другие деревья, а с высокой скалы серебряной лентой сбегал водопад.
Сбросив корабль на песок, вперегонки пустились герои к скале, припали губами к широкой струе водопада. А Язон, зачерпнув горстями воду, оживил бесчувственную царевну. Аргонавты пили и пили и никак не могли утолить свою жажду, а когда наконец, опьянев от воды, оглянулись, то увидали в двух шагах от себя обнесенный оградою сад.
Там деревья сгибались под тяжестью яблок, крупных, сочных и огненно-золотых. Между этих деревьев ходили прекрасные девушки в белых одеждах, а на мягком зеленом лугу, в глубине чудесного сада, стоял бородатый гигант и держал на плечах тяжкий небесный свод.
– Это сад Гесперид, – сказал аргонавтам Орфей. – Здесь растут золотые яблоки. А вот и мощный Атлант.
– Да, – отозвались из-за ограды прекрасные девушки, – мы – Геспериды, а это брат нашего отца Атлант. Чистый источник в скале, из которого вы напились, выбил мечом великий Геракл, когда приходил в нашу землю.
– Это добрые вести! – воскликнул Язон. – Мы дошли до самого края земли и отсюда вернемся в Элладу. Ведь именно так предсказали нам нимфы.
(1 оценок, среднее: 5.00 из 5)Сказка У Тебя У Самого Свой Ум