Носильщик и Ходжа


Одного бедняка нужда довела до крайности, и пошел он в носильщики.

Как-то раз услышал он, что в Стамбуле не хватает носильщиков и зарабатывают они неплохо. Решил бедняк перебраться в Стамбул, поселился там и без устали таскал тяжести. За услуги ему платили щедро, и у него скопилось сто дукатов. Стал носильщик раздумывать: "У себя на родине на сто дукатов я наверняка смогу завести торговлю. С какой стати надрываться, таскать тяжести, если можно и полегче жить? Вот только заработаю себе на обратную дорогу, а те деньги, что скопил,

отдам пока на сохранение какому-нибудь почтенному человеку".

Долго носильщик присматривал подходящего человека и наконец приметил старого ходжу, хозяина богатой лавки.

"Вот надежный человек, – подумал носильщик. – Уж в таких руках можно оставить деньги". Подумал и вошел в лавку. А хозяин спрашивает:

– Что тебе нужно?

Носильщик попросил ходжу взять на сохранение до его отъезда сто дукатов:

– Деньги достались мне тяжким трудом, а за сохранение заплачу, что положено.

Ходжа с охотой согласился принять деньги, сказав, что не возьмет за хранение ни гроша, и еще добавил, что очень

многие доверяют ему свои деньги. Носильщик вытащил из кармана сто дукатов и отдал их ходже, а сам отправился зарабатывать деньги на обратный путь.

И еще некоторое время таскал носильщик тяжести по Стамбулу и прикопил денег. Теперь ему с лихвой хватало на дорожные расходы. Тогда он пошел к ходже за своими деньгами. Вошел в лавку, поздоровался и просит вернуть ему сто дукатов.

– Какие еще сто дукатов? – набросился на него ходжа и, обругав по-всякому, вытолкал вон.

Запечалился носильщик, побрел прочь и в раздумье остановился на углу улицы. Заметила его из окна некая госпожа и послала за ним служанку. Служанка и позвала его к своей ханум. Носильщик подумал, что его пошлют снести что-нибудь, и пошел за служанкой. Приходит, а ханум ему и говорит:

– Мне показалось, что ты чем-то огорчен, вот я и решила узнать, что с тобой стряслось?

Рассердился носильщик.

– Отвяжись от меня, женщина, со своими расспросами, все равно ты мне не поможешь!

– А может быть, и помогу. Только объясни мне, в чем дело. Носильщик рассказал ханум все по порядку: как приехал в Стамбул, как отдал дукаты ходже на сохранение и что из этого получилось. Выслушала носильщика женщина и говорит:

– Помочь твоему горю очень просто! Я догадываюсь, о каком человеке идет речь. Подожди немного, я сейчас оденусь, и мы вместе выйдем на улицу. Ты пойдешь впереди, а я за тобою. Как только увидишь лавку ходжи, укажи на нее пальцем, я войду туда, а немного погодя – и ты следом за мной и попроси вернуть сто дукатов. Вот увидишь, ходжа тотчас отдаст тебе твои деньги. Госпожа оделась, и они пошли, как условились. Подошли к лавке, носильщик подал знак и стал ждать.

Ханум вошла в лавку и прежде всего поздоровалась с хозяином.

– Селям алейкум! – отвечает ей ходжа и подает стул. – Изволь, ханум, присядь!

Когда ханум передохнула с дороги, ходжа спросил, что ей угодно.

– Хочу попросить тебя об одолжении, – отвечает ханум, – только поклянись, что ни словом никому не обмолвишься о нашем разговоре. Ходжа пообещал соблюсти тайну и заверил, что с радостью сделает для ханум все, что возможно.

– Я была замужем за одним именитым сановником, – сказала ханум. – Муж мой умер и оставил после себя много драгоценностей и денег, – всего на четыре или на пять тысяч дукатов. Но после его смерти объявилась тьма наследников. А я делить с ними наследство не желаю, вот и решилась попросить тебя спрятать драгоценности и деньги до тех пор, пока власти не сделают опись имущества моего покойного мужа. За хранение я тебе заплачу, что положено, когда приду забирать свои вещи обратно.

Ходжа понял все с первого слова и, едва дослушав ханум, воскликнул, что с превеликим удовольствием окажет ей эту услугу, а за хранение ничего с нее не возьмет. Тут в лавку явился носильщик и потребовал свои деньги.

– Сию минутку, сынок, – говорит ходжа. – А сколько ты мне давал?

– Сто дукатов! – ответил носильщик.

Ходжа открыл сундук и отсчитал носильщику сто дукатов. Носильщик зажал свои деньги в кулак и спрашивает:

– Сколько я тебе должен за хранение?

Но ходжа ничего с него не взял, и носильщик ушел со своими деньгами из лавки. Ханум, пообещав прислать деньги и драгоценности со служанкой, тоже удалилась. Ходжа, очень довольный оборотом дела, ждет-поджидает служанку. Ждал, ждал, – ни служанки не видать, ни драгоценностей. Прошел полдень, миновал час третьей послеполуденной молитвы, понял ходжа, что его обманули, и стал себя клясть, зачем отдал носильщику сто дукатов.

– И надо же мне было выпустить из рук верную сотню дукатов. А все оттого, что позарился я на больший куш.

Ходжа так убивался из-за ста дукатов, что со злости сразу же после часа третьей молитвы закрыл лавку, чего с ним раньше никогда не случалось, и вместо того, чтобы пойти в мечеть помолиться аллаху, расстроенный, поплелся домой. А дома сам не свой стал метаться из угла в угол и все расшвыривать. Увидела жена, что муж не в духе, и спрашивает его:

– Что с тобою, почему ты такой злой?

Тогда ходжа рассказал своей жене про ханум, про носильщика и дукаты. Женщина выслушала мужа и говорит:

– А по-моему, дело легко поправить! Обещай только, что не станешь потом попрекать меня, и я завтра же отберу у носильщика сто дукатов.

Ходжа поклялся, что ни в чем не упрекнет жену, лишь бы она выручила сто дукатов.

Утром, чуть свет, ходжа пошел на базарную площадь, а жена за ним. Ходжа увидел носильщика, показал его своей жене и притаился в сторонке; женщина, словно безумная, подлетела к носильщику, кинулась к нему на шею и завопила:

– Вот он, мой муж! Два года назад он бросил меня с двумя сыновьями на руках, без гроша в кармане!

– Откуда у меня взялись жена и дети, если я никогда не был женат? – воскликнул носильщик.

Но женщина все не унималась и осыпала его упреками:

– Раз ты не хочешь меня содержать, давай развод! Пойдем на суд к кадию!

– Я тебе не муж, – стало быть, и развод не могу дать, – отвечал носильщик.

– Ты, наверное, обозналась?

– Ты мой муж! – твердила женщина. – Я тебя разыскиваю бог знает сколько времени!

На шум сбежалась стража, носильщика связали и отвели к кадию. Кадий расспросил женщину, чего она добивается от своего мужа.

– Дорогой эфенди, – взмолилась жена ходжи, – пусть он содержит меня и моих детей или дает развод!

Стал кадий носильщика допрашивать. Бедняга носильщик, как ни старался, не мог доказать, что он вовсе не муж этой женщины. И кадий присудил обманщице получить с носильщика сто дукатов отступного, ведь, по мусульманскому обычаю, муж должен заплатить жене при разводе. Носильщик и так и этак противился, отговаривался, что нет у него денег, – ничего не помогло.

Бедняк между тем и вправду весь свой капитал у ханум оставил. Упросил он кадия отпустить его за деньгами. Кадий приставил к нему стражника и разрешил покинуть зал суда.

Приходит носильщик к ханум, а она его спрашивает, почему он опять невесел:

носильщик рассказал ей все по порядку и признался, что пришел за деньгами, – потому как должен заплатить мнимой жене, чтобы с ней развестись.

Выслушала ханум носильщика и говорит ему:

– Тут все жена ходжи хитрит, да тебе ее проделки только на руку. Вот тебе сто дукатов, ступай заплати отступного, получи у кадия судебную грамоту, что дети действительно твои, а потом приведи их ко мне. Носильщик сделал все так, как наказала ханум: заплатил сто дукатов отступного, получил грамоту, взял детей и повел их к ханум.

Уж и голосила жена ходжи, требовала, чтобы носильщик оставил в покое ее детей. Но кадий заявил, что носильщик имеет полное право поступать с ними по своему усмотрению. Носильщик привел детей к ханум, она их покормила, а бедняку велела на следующий день с утра зайти за детьми и отвести к глашатаю, чтобы тот продал их с торгов.

Не успела жена ходжи переступить порог своего дома, а он уже бежит ей навстречу:

– Ну как, выручила дукаты?

– Дукаты выручила, зато детей потеряла!

Закручинился ходжа, как услышал этакую весть, но ничего изменить уже был не в силах.

А носильщик в положенный час пришел к ханум. Она его напутствовала такими словами:

– Возьми детей, отведи их на базарную площадь и вели глашатаю назначить для начала за обоих мальчиков сто дукатов. А я тоже приду на площадь и буду набивать цену и не уступлю детей их отцу. Когда же наступит пора прекратить торги, я подам тебе знак.

Носильщик забрал детей, отвел их на базарную площадь глашатаю и велел продать мальчиков с торгов за сто дукатов. Глашатай повел детей по Стамбулу, на ходу выкрикивая цену. Вот проходит он мимо лавки ходжи. Отец сразу узнал своих детей, выскочил на улицу и закричал:

– Накидываю еще один дукат!

– Сто один дукат! – закричал глашатай и повернул обратно на базарную площадь, где его поджидала ханум.

– Кто позволяет себе над детьми насмехаться? – воскликнула она. – Даю пятьсот дукатов!

Глашатай выкрикивает цену, предложенную ханум, и спешит к лавке ходжи.

– Накидываю еще один дукат! – перебил его ходжа-паломник. Глашатай крикнул во весь голос:

– Пятьсот один дукат! – и зашагал к ханум.

– Тысячу дукатов! – сказала она.

Глашатай кинулся к лавке объявить последнюю цену, а ходжа снова прибавляет один дукат.

– Тысячу один дукат стоят эти два мальчика! – заорал во все горло глашатай.

Слышит ханум, что ходжа снова прибавил всего только один дукат, и так ему ответила:

– Полторы тысячи дукатов!

– Полторы тысячи дукатов! – отозвался глашатай, и голос его дошел до ушей ходжи, и по-прежнему отец набавил один дукат. Глашатай объявил:

– Тысяча пятьсот один дукат!

– Кто это позволяет себе над малыми детьми насмехаться? – снова послышался голос ханум. – Даю две тысячи дукатов! Глашатай выкрикнул новую цену, и старик ходжа изумился:

– Любопытно знать, до каких пор будет продолжаться это соперничество? Но от своих детей не отступишься, и ходжа поднял цену еще на один дукат.

Глашатай повернул назад, оповещая о новой цене.

– Две тысячи пятьсот дукатов, – выкрикнула ханум.

Глашатай провозгласил ее цену и побежал к лавке. Узнал ходжа, как подскочила цена, и ужаснулся, но отступиться от своих детей не мог и снова прибавил один дукат.

Тут ханум подозвала к себе носильщика и велела уступить детей тому, чье слово было последним. Носильщик так и сказал глашатаю, а тот отвел детей к ходже и, получив за них две с половиной тысячи и один дукат, вручил деньги носильщику. Носильщик пошел к ханум, бросил деньги к ее ногам и сказал:

– Вот все, что у меня есть! Возьми деньги себе, а мне дай из них сто дукатов!

Удивилась ханум и говорит:

– Деньги принадлежат тебе, я ничего не возьму. Бери дукаты да немедленно покинь Стамбул, а то не выберешься отсюда живым. Носильщик от всего сердца поблагодарил ханум, в тот же час выехал на родину и прожил там в довольстве и счастье до самой смерти.


1 звезда2 звезды3 звезды4 звезды5 звезд (1 оценок, среднее: 5.00 из 5)

Носильщик и Ходжа