Всемогущая Катгыргын
Давным-давно жила на Чукотке злая колдунья. Звали ее Катгыргын. Где стояла ее яранга [разборное жилище чукчей и эскимосов, покрытое оленьими шкурами], никто не знал, но появлялась она всюду и много зла делала людям. Придет, бывало, человек с охоты, свалит моржа с нарт и только начнет его разделывать, смотрит: под ножом у него и не морж вовсе, а камень.
А то еще и так было: прибежит к стойбищу заяц и танцует, будто просит: “Бейте меня!” Схватят охотники ружья, прицелятся, а выстрелить не могут. Глядят: вместо ружей в руках у них собачьи хвосты.
Много слышал об этом охотник Тынэн, но не во все верил…
Однажды
– Что же ты все лежишь? Взяла бы хоть кухлянку [верхняя зимняя одежда из оленьих шкур] починила. Видишь: она вся в дырах!
– Возьми и почини, если тебе охота, – говорит ему жена.
– Устал я, да и не мужское это дело…
– Ну, как знаешь, а мне спать хочется!
– Что же это такое?! – рассердился Тынэн. – Я продрог, хочу есть, а от тебя доброго слова не дождешься!
Крепко поругался Тынэн с женой и решил уйти от нее – не первый раз она с ним так обращалась. “Все равно, – думает, – жизни не будет”. Сунул он кусок вяленого мяса за пазуху, вскинул ружье на плечо и пошел куда глаза глядят.
Долго ли, коротко ли шел – вдруг видит перед ним ущелье. Справа и слева черные скалы острыми пиками небо подпирают. А тут как раз вечер наступил. Тынэн подумал: “Куда в темноте пойдешь? Надо на ночлег устраиваться”. Увидел он впереди пещеру, но не успел и шагу ступить, как из нее вышла старуха – худая, горбатая, нос крючком, голова торчком, зубы как клыки у моржа – длинные-предлинные.
– А-а, Тынэн пришел! Давно тебя поджидаю!
Удивился охотник: откуда она его имя знает? А старуха говорит:
– Я все знаю!
И Тынэн понял, что попал в лапы самой Катгыргын.
– Много у меня всяких работников – и птицы, и звери, и растения разные, а человека нет, – говорит старуха. – Слушай же, охотник: отныне ты будешь моим работником! Будешь делать все, что я прикажу!
Вскинул Тынэн ружье:
– Не желаю быть твоим работником!
– Ха-ха-ха! Убить меня хочешь? Да ты взгляни, из чего стрелять будешь!
Глянул охотник, а у него в руках вместо ружья палка. Замахнулся он палкой, а старуха перекувырнулась через голову – и сразу такая пурга поднялась, что вокруг темно стало, ничего не видно. Зарылся Тынэн в снег, ждет, когда пурга стихнет, а она все сильнее разыгрывается. Ждал, ждал, видит: на месте ничего не высидишь; поднялся и пошел.
Долго ходил по глубокому снегу, но дорогу в стойбище так и не нашел. Устал Тынэн, повалился в снег и заснул. А когда проснулся, видит: перед ним та же пещера, та же страшная старуха сидит, оленьими рогами волосы расчесывает.
– Ну, как, охотничек, теперь согласен? – спрашивает.
Подумал Тынэн – выхода нет.
– Ладно, – говорит, – согласен. Только накорми меня сначала.
Тряхнула старуха волосами – тут сразу оленья упряжка появилась. А на нартах всевозможные кушанья – и тюленья печенка, и оленина, и мясо вяленое, что копальхой называется. Все перепробовал Тынэн, наелся досыта и еще за пазуху кое-что сунул.
– Ну, вот и хорошо, – говорит старуха. – Теперь я спать лягу, а ты смотри – никого ко мне не пускай. Пустишь – в ледяную сосульку превращу!
Стоит Тынэн у пещеры, грустную думу думает. А тут вдруг белый медведь подходит.
– Что тебе надо? – спрашивает охотник.
– Хочу всемогущую Катгыргын видеть! – отвечает медведь.
– Не пущу! – говорит охотник.
– Как это ты меня не пустишь? Да знаешь ли ты, кто я? Я ее первый работник!
– Кто бы ты ни был, уходи отсюда! Разозлился медведь, зубы оскалил, вот-вот на охотника набросится. Вскинул Тынэн ружье, курок взвел.
– Ой, погоди, – говорит медведь. – Не стреляй! – И тут как рявкнет: – Будь ты зайцем!
И Тынэн превратился в зайца. Попрыгал у пещеры, попробовал ружье взять – ничего не получается. И понял заяц, что теперь у него одно спасение – ноги. Повернулся он, поскакал в стойбище, очутился возле своей яранги:
– Открой, жена. Это я, твой муж Тынэн! Выглянула жена из яранги да как захохочет:
– Видано ли, чтобы мой муж был зайцем! Уходи, пока собак не спустила!
Перепугался заяц и побежал в тундру. Долго бежал, проголодался, а вокруг ни травинки, все белым снегом замело. Сел и заплакал горькими слезами. Вдруг видит: там, где слезинки упали, снег растаял и ягель показался. Потянулся заяц к ягелю, а ягель перепугался, что заяц его съест, да как крикнет:
– Будь ты тюленем!
И стал заяц тюленем. Лежит на снегу, о воде мечтает, а до моря далеко. Весь день полз. Дополз-таки! Плывет тюлень по морю, а впереди рыбка-сайка играет. “Ага, – думает тюлень, – вот и поужинаю”. Только за рыбкой погнался, а она и говорит:
– Будь ты волком!
И стал тюлень волком. Бьет лапами по воде, того и гляди утонет. Но все-таки выбрался на берег. Стоит у камня, весь в ледяных сосульках, дрожит. А в это время белая лисица мимо пробегала. Волк – за ней. Вот-вот нагонит, а лисица свернула в сторону да как крикнет:
– Будь ты кайрой!
И сделался волк кайрой. Летит кайра над морем, еле на крыльях держится – так есть хочется. Заметила медузу – и к ней. А медуза прошептала:
– Будь ты оленем!
И стала кайра оленем. Плывет олень по морю, одни рога из воды торчат. Вот-вот утонет. Но, к счастью, море стало замерзать, и он по льду вышел на берег. Трясется от холода, есть хочет, а вокруг пусто – только снег да скалы. И побежал олень в тундру. Бежит, а на пути стоит белая березка. “Дай-ка хоть коры поглодаю”, – думает олень. И только прикоснулся к березке, она как встрепенется:
– Будь ты человеком!
И Тынэн снова стал человеком. Пришел он домой и обо всем, что с ним случилось, рассказал жене:
– Многое на свете я видел, но такого не приходилось!
– Ты еще не то увидишь! – говорит жена. – Не смей меня работать заставлять! Я и есть всемогущая Катгыргын!
У Тынэна по спине мурашки побежали, но он виду не подает, что испугался.
– Ни за что, – говорит, – не поверю, чтоб моя жена да такое умела. Катгыргын мухой сделаться может, а ты разве сможешь?
– Не то что мухой – комаром сделаюсь! – гордо заявила жена.
И только сказала, как на глазах исчезла, а, в яранге вместо нее появился маленький комарик. Летает, жужжит. Тынэн ему руку подставил: садись.
Сел комарик на руку охотника и стал свой тоненький носик в кожу втыкать, а Тынэн его – хлоп! – и раздавил.
(1 оценок, среднее: 5.00 из 5)