Крылов Иван
Орел и пчела
Счастлив, кто на чреде трудится знаменитой: Ему и то уж силы придает, Что подвигов его свидетель целый свет.
Камень и червяк
"Как расшумелся здесь! Какой невежа! — Про дождик говорит на ниве Камень, лежа. — А рады все ему, пожалуй, — посмотри! И ждали так, как гостя дорогого, А что же сделал он такого? Всего-то шел
Кукушка и петух
"Как, милый Петушок, поешь ты громко, важно!" — "А ты, Кукушечка, мой свет, Как тянешь плавно и протяжно: Во всем лесу у нас такой певицы нет!" — "Тебя, мой куманек, век слушать я готова". —
Рыбья пляска
От жалоб на судей, На сильных и на богачей Лев, вышел из терпенья, Пустился сам свои осматривать владенья. Он идет, а Мужик, расклавши огонек, Наудя рыб, изжарить их собрался. Бедняжки дрыгали от жару кто как
Кошка и соловей
Поймала Кошка Соловья, В бедняжку когти запустила И, ласково его сжимая, говорила: "Соловушка, душа моя! Я слышу, что тебя везде за песни славят И с лучшими певцами рядом ставят. Мне говорит лиса-кума, Что голос у
Две собаки
Дворовый, верный пес Барбос, Который барскую усердно службу нес, Увидел старую свою знакомку Жужу, кудрявую болонку, На мягкой пуховой подушке, на окне, К ней ластяся, как будто бы к родне, Он, с умиленья чуть не
Две бочки
Две Бочки ехали: одна с вином, Другая Пустая. Вот первая себе без шуму и шажком Плетется, Другая, вскачь несется; От ней по мостовой и стукотня, и гром, И пыль столбом; Прохожий к стороне скорей от
Свинья под дубом
Свинья под Дубом вековым Наелась желудей досыта, до отвала; Наевшись, выспалась под ним; Потом, глаза продравши, встала И рылом подрывать у Дуба корни стала. "Ведь это дереву вредит, — Ей с Дубу Ворон говорит, —